[N.K.V.D.]

Танковый десант через... Памир

Из исторического формуляра отдельного танкового батальона ОМСДОН имени Ф. Дзержинского войск НКВД СССР: "С 1.08.1937 г. по 19.02.1938 г. в специальной оперативной командировке находился отряд, сформированный из военнослужащих батальона в составе 78 человек под командованием командира 1-го дивизиона капитана т. Хорькова".

(Танкисты-дзержинцы учатся военному делу настоящим образом. 1936 год)

В 1996 году автору этих строк выпал случай встретиться и побеседовать с полковником в отставке Борисом Георгиевичем Князьковым. Этот невысокий, скромный пожилой мужчина с совсем негероической внешностью оказался человеком удивительной судьбы, участником той самой "специальной оперативной командировки", которую, по нынешним меркам, можно было бы назвать не иначе как "военным вторжением на территорию сопредельного государства". Но в те времена были другие критерии и оценки этого события, которое под обязательством неразглашения военной тайны ее участниками, а затем и по привычке, многие десятилетия держалось в секрете.

ПРОДОЛЖЕНИЕ

Справка: Предшественник танковых формирований чекистской дивизии — автобронеотряд ВЦИК имени Я. Свердлова — был создан 24 февраля 1918 года по инициативе председателя ВЦИК. Предназначение — охрана советских лидеров от врага внутреннего. Своего рода правительственный "спецназ".
После смерти Я. Свердлова в 1919 году, отряд получает его имя и убывает на фронт, где в составе 1-й Конармии С. Буденного успешно сражается с деникинцами и белополяками. Затем "свердловцы" участвуют в разгроме антоновщины, в ликвидации других антисоветских бандформирований. Итог боевой деятельности в годы Гражданской войны — 99 орденов Красного Знамени на груди бойцов отряда.
В начале 1921 года автобронеотряд имени Свердлова переподчинили ВЧК. В следующем году он влился в состав отряда ОСНАЗ, а в 1924-м, был переформирован в автобронедивизион дивизии ОСНАЗ при коллегии ОГПУ СССР.
В 30-е годы бронетанковые подразделения дивизии то находились в составе мотострелковых полков, то сводились в самостоятельный бронетанковый полк. А в сентябре 37-го, после убытия сводной танковой роты под командованием капитана И. Хорькова в секретную командировку, на базе оставшихся бронетанковых подразделений был сформирован отдельный танковый батальон ОМСДОН имени Ф. Дзержинского.

В ИЮЛЕ 1937 года командиру Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения имени Ф. Дзержинского войск НКВД комбригу П. Торощину поступило конфиденциальное указание: с соблюдением строжайшей секретности подготовить танковое подразделение для участия в "длительных учениях в условиях горного лагеря". Место и время проведения "маневров" не оглашалось. Даже в Главном управлении пограничных и внутренних войск НКВД об истинной задаче танкистов-дзержинцев знали буквально единицы.
Для укомплектования подразделения требовалось отобрать лучших командиров и красноармейцев, не только отличников боевой и политической подготовки, умелых специалистов своего дела, но, что немаловажно, "преданных делу Ленина-Сталина", то есть политически благонадежных. Некоторые задавались вопросом: почему всего лишь для участия в каких-то "учениях" такой строгий отбор и необычайная конспирация? Но вслух его никто не высказывал, так как в чекистских войсках все были приучены беспрекословно выполнять приказ и лишних вопросов при этом не задавать.
Строгим критериям отбора кандидатов для участия в странных "учениях", по мнению командования, отвечал и лейтенант Борис Князьков, проходивший на тот момент службу в подмосковном Реутове в должности командира танкового взвода дивизии имени Ф. Дзержинского.

(Лейтенант Б. Князьков (слева) с одним из сослуживцев. 1936 год)

Биографическая справка: Борис Георгиевич Князьков родился в 1914 году в семье крестьянина Смоленской губернии. После окончания семилетки уехал к родственникам в Москву с целью продолжить образование. В столице увлекся игрой в футбол, был приглашен в одну из команд спортобщества "Динамо" и зачислен воспитанником автобронедивизиона ОДОН имени Ф. Дзержинского войск ОГПУ. Проявил себя не только в спорте, но и в овладении боевой техникой. В 1931 году был направлен на учебу в одну из школ погранохраны и войск ОГПУ, после успешного окончания которой возвратился в дивизию имени Ф. Дзержинского.
ФОРМИРОВАНИЕ отдельной сводной танковой роты проходило в сжатые сроки. Ее боевой состав, даже по нынешним меркам, оказался довольно внушительным: три взвода по пять легких скоростных танков БТ-7, плюс танк этой же серии для командира роты, а также взвод разведки — это еще пять танков Т-38. Всего 21 танк — весьма мощный бронированный кулак, способный нанести сокрушительный удар не только по условному противнику.
Кроме того, в состав роты были включены передвижная ремонтная мастерская, автомобильная радиостанция с экипажем и саперный взвод. Также танкистам придавалось необходимое количество грузового автотранспорта — для перевозки личного состава, имущества, горюче-смазочных материалов и боезапаса.
Бронированное подразделение возглавил командир одного из танковых дивизионов капитан Илья Хорьков.

(Танкисты-дзержинцы на учениях. Справа — командир отдельного танкового батальона ОМСДОН войск НКВД майор И. Хорьков. 1941 год)

Из газетной заметки Н. Чугунова "Три ордена": "Илья Михайлович Хорьков — один из тех рабоче-крестьянских командиров, которых вырастила и воспитала большевистская партия, кто, не щадя своих сил и жизни, зорко охраняет завоевания Октябрьской социалистической революции".
За идеологической риторикой газетной корреспонденции скрывался человек с солидным стажем военной службы и богатым боевым опытом. В рядах РККА будущий командир-танкист с 1918 года. Он отважно сражался за советскую власть с белогвардейцами. Затем, после окончания курсов краскомов, судьба забросила его в Среднюю Азию.
Здесь комзвода Хорьков участвовал в ликвидации многочисленных басмаческих банд. За боевые подвиги был удостоен ордена Красного Знамени Бухарской Народной Советской Республики. В 1933-м еще одна высокая награда — орден Красного Знамени, на сей раз — СССР. Лихие кавалеристы, пересаживаясь с коня на танк, первыми осваивали новую грозную боевую технику. Так орденоносец Хорьков стал танкистом.
1 сентября 1937 года танковая рота погрузилась в железнодорожный эшелон на станции Реутово и с соблюдением повышенной конспирации убыла "в неизвестном направлении". В одном из приказов по этому поводу особо подчеркивалось, что "погрузка частей, перевозка по железной дороге должны производиться с соблюдением строжайшей секретности", а личный состав предупреждался о том, что в письмах на родину запрещается указывать "действия своих частей и подразделений, а также наименования местных населенных пунктов...". Спустя несколько дней перед взором бойцов раскинулись среднеазиатские пейзажи...

ПОД "БЕЛЫМ СОЛНЦЕМ" СИНЬЦЗЯНА
ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ эшелон оказался в Киргизии на станции Кант. Танкистам было объявлено, что они поступают в распоряжение полковника Н. Норейко, который возглавлял одну из двух особых групп войск — Нарынскую (название от места сосредоточения войск — города в Киргизии), группа уже перешла границу с Китаем и находилась в Синьцзяне. Позже участникам "учений" было объявлено, что они призваны "оказать интернациональную помощь компартии Китая в провинции Синьцзян".
Но на самом деле все было гораздо сложнее. Здесь столкнулись геополитические интересы трех государств — СССР, Японии и Китая. В 1927 году национальная революция в Китае завершилась поражением. Власть перешла к гоминьдану — буржуазно-националистической партии во главе с Чан-Кай-Ши. Китайские коммунисты, которым Советский Союз помогал, вынуждены были уйти в глухие районы на так называемые "революционные опорные базы".
Власть в Синьцзяне, пользуясь слабым контролем гоминьдановского правительства, в 1933 году захватил Шен-Ши-Цай, который объявил себя дубанем (правителем) огромной территории. Не желая, подчинятся официальным властям, он ориентировался на "северного соседа" и даже вынашивал идею вступления в ВКП(б). Впрочем, еще в 1933 году по линии разведорганов советское правительство было проинформировано о том, что "коммунизм Шен-Ши-Цая и его искренность сомнительны, скорее всего являются дипломатическим ходом". Но руководство СССР, опасаясь упрочения и в этом регионе власти гоминьдана или повторения маньчжурского сценария — создания марионеточного прояпонского государства типа Маньчжоу-го, сделало ставку на "дубаня" и продолжало оказывать ему военную помощь.

Однако большинство мусульманского населения — уйгуры и дунгане — систематически восставали против власти Шен-Ши-Цая. К примеру, в одной из разведсводок штаба Среднеазиатского военного округа особо подчеркивалось, что "положение Синьцзяна характеризуется враждебными отношениями двух военных группировок: урумчинского правительства и 36-й дунганской дивизии...". Это соединение, как подчеркивалось в документе, "за время своего пребывания в Хотанском округе... основательно ограбило округ поборами и налогами", чем вызвало недовольство среди местного населения, большинство которого составляют уйгуры, и способствовало усилению уйгурского национального движения, среди руководителей которого окрепла "идея создания независимого Уйгуристана".
Что касается армии официального урумчинского (г. Урумчи — столица Синьцзяна) правительства, то она, по оценкам советской военной разведки, находилась в плачевном состоянии: обеспечение нищенское, казармы не оборудованы, постельные принадлежности отсутствовали, солдаты завшивлены, никакой организованной боевой подготовки не проводится.
В 1937 году вспыхнуло очередное восстание против дубаня, которое деморализованная армия подавить была не в состоянии. И Шен-Ши-Цай в очередной раз обратился за помощью к советскому правительству. Отказа, разумеется, не последовало...

"БРОНЕВОЙ УДАРНЫЙ..."
ПЕРЕД выступлением в поход через Памир танкистов переодели в "обмундирование особого заказа", которое более походило на одежду местного населения, — одинакового покроя халаты и шапки характерной формы. Так же были одеты и армия дубаня, и формирования повстанцев. Брать с собой в поход снаряжение с советской символикой категорически запрещалось.
Командир роты капитан Хорьков получил задачу: совершить марш по маршруту Кант — Рыбачье— Нарын. Далее — по высокогорному Туругартскому перевалу пересечь границу с Китаем и выйти на сопредельную территорию — в провинцию Синьцзян.

Справка: Проблема Синьцзяна, северо-западной провинции Китая, граничившего с Россией (затем с СССР), возникла в 70-е годы ХIХ века, когда местные мусульмане — уйгуры и дунгане — под руководством Якуб-бека фактически свергли китайскую власть на огромной территории и провозгласили образование собственного государства. В этой ситуации Цинская династия вынуждена была обратиться к России с просьбой о помощи. Александр II распорядился ввести в Синьцзян части русской армии и казачьи формирования, которые помогли китайским властям подавить уйгуро-дунганское восстание.

С очередной "головной болью" Синьцзяна столкнулось уже советское правительство. После окончания Гражданской войны на территории этого района укрылись несколько тысяч белогвардейцев генерала А. Дутова и Азиатской дивизии небезызвестного барона Р. Унгерна. Здесь также находили пристанище басмачи и крестьяне среднеазиатских советских республик, бежавшие от голода и коллективизации.
В конце 1933 года, в результате конфликта между Шен-Ши-Цаем и центральным гоминьдановским правительством Китая в Синьцзян вошли две китайские дивизии, большую часть личного состава которых составляли дунгане, положение дубаня стало критическим. Русский белогвардейский полк, состоявший на службе у Шен-Ши-Цая, с трудом удерживал столицу провинции — Урумчи. Дубань, ориентировавшийся на северного соседа, запросил у СССР военной помощи. В начале 1934-го группа войск РККА и ОГПУ перешла советско-китайскую границу и участвовала в подавлении восстания дунган. После чего сюда были назначены советские военные советники, один из которых — выпускник восточного факультета Военной академии им. М.В. Фрунзе П.С. Рыбалко, будущий маршал бронетанковых войск и дважды Герой Советского Союза. Однако волнения уйгур и дунган, основанные на недовольстве официальными властями и междоусобными противоречиями, продолжались.

Этим умело пользовались японские милитаристы, засылавшие в Синьцзян своих тайных эмиссаров. Провинция вполне могла повторить путь Маньчжурии, где японцами было создано марионеточное государство Маньчжоу-го. Такой поворот никак не устраивал СССР.

ПЕРЕХОД через горные кряжи на танках по неустроенным дорогам, по которым можно было проехать разве что только на арбе, был крайне опасен. Тем не менее Памирские горы были преодолены успешно, без особых происшествий.
Успеху прежде всего способствовала отличная подготовка механиков-водителей боевых машин. Они смогли провести по горным тропам танки, стальные гусеницы которых на гранитных камнях скользили, словно коньки на льду. Одно неосторожное движение, и тяжелая стальная машина может легко слететь в пропасть. Немалая заслуга в успешном преодолении высокогорного перевала принадлежала комсоставу. Распорядительность, четкие и умелые действия командиров, которые были всего лишь лейтенантами (но какими!), способствовали завершению этого, без преувеличения, поднебесного танкового броска.
К примеру, заместителем командира роты был старший лейтенант М. Кущанов, а командирами взводов молодые лейтенанты: первого — Б. Князьков, второго — Н. Коляко, третьего — А. Ковалевский. Техники также носили в петлицах по два-три "кубаря". Но несмотря на невысокие звания, командиры-танкисты оказались на высоте в прямом и переносном смысле этого слова.

"...ПОД НАПОРОМ СТАЛИ И ОГНЯ"
ЭТИ СЛОВА популярной некогда песни о "трех танкистах" и "летевшей наземь вражьей стае" словно списаны с журнала боевых действий дзержинцев. Мусульманские повстанцы в страхе разбегались "под напором стали и огня" невиданных ими доселе неуязвимых "железных колесниц".
Спустившись с гор, танки сразу же включились в боевые действия. Они поддерживали конную группу полковника Норейко. Благо тактико-технические данные именно этих боевых машин позволяли это сделать. Танк БТ-7 — "быстрый танк" — колесно-гусеничный, со скоростью движения на гусеничном ходу свыше 60 километров в час, на колесном — до 90. Там, где позволяли условия — была твердая почва, траки снимались и боевые машины мчались вперед с огромной скоростью на колесах-дисках, повергая в ужас повстанцев и местное население. Вооружение почти не применялось, "железная колесница" и без того действовала деморализующе.

Повстанцы в открытый бой не вступали. Пытались оказывать сопротивление в укрепленных населенных пунктах, которые называли крепостями. Но для танков они не были препятствием. Стальные боевые машины легко пробивали деревянные ворота и рушили глинобитные стены. Противник, вооруженный допотопными винтовками, не смог оказать сколько-нибудь значительного сопротивления. А большинство и не пытались этого делать. Завидев, как танки легко врываются в их крепости, бросали оружие и, закрывая руками голову, с воплями "Шайтан-арба!" падали на землю. Оставалось только брать их в плен.
Вскоре беспрерывные марши и всепроникающая пустынная пыль стали сказываться на техническом состоянии машин. Двигаться вперед по чужой территории решили бросками — от рубежа к рубежу. Пока одну часть танков ремонтируют, другая — ведет боевые действия. Затем подтягиваются приведенные в боевое состояние танки, а у вышедших из строя меняют траки, очищают от пыли и грязи моторы. Затем все повторяется.

Особенно тяжело пришлось в пустыне Такла-Макан, где встречались зыбучие пески. Князьков вспоминал об одном эпизоде. Как-то его машину обогнал автомобиль командира роты. Лейтенант остановил свой танк, чтобы уточнить боевую задачу. Гусеницы тяжелой машины стали медленно погружаться в пустынный песчаный грунт. Князьков не придал этому значения.
Несколько минут ушло на уточнение задачи. После чего танк взревел, но остался на месте, а гусеницы зарылись в песок. Попытались откапывать лопатами, но танк опускался все глубже. Решили выкопать пологий спуск, уложить на него бревна, предусмотрительно закрепленные на броне еще в начале похода, по ним выбрались наверх. Опасный участок покидали на полной скорости, чтобы вновь не увязнуть в песке.

Финалом оперативно-боевой деятельности конной группы и входившей в ее состав танковой роты было пленение крупной группировки противника у границы с Индией и захват большого каравана с награбленным имуществом (до 25 тысяч верблюдов и ишаков).
Среди трофеев находилось огромное количество ценностей — драгоценных камней, золотых и серебряных изделий. Все это было переправлено на территорию СССР на специально прилетевших с этой целью самолетах. Посадочные площадки для них спешно готовились дзержинцами — укатывали грунт траками танков и одновременно обеспечивали безопасность при погрузке и отправке самолетов...

"ЗА ОБРАЗЦОВОЕ ВЫПОЛНЕНИЕ СПЕЦИАЛЬНЫХ ЗАДАНИЙ..."
ВОЗВРАЩЕНИЕ на Родину оказалось не менее сложным. Работа танков в условиях пустыни ускорила износ механизмов и деталей. Цилиндры, поршни и кольца сильно сработались, вследствие чего резко упала мощность моторов. В гусеничных лентах движителей вышли из строя до 15 процентов траков, а соединительные пальцы приобрели форму коленчатых валиков.
Если танковые двигатели с помощью ремонтников смогли привести в рабочее состояние, то передвижение на траках там, где это нельзя было делать на колесном ходу, осуществлялось следующим образом: составлялись гусеничные ленты, которые ставились на часть машин. Они совершали марш на несколько десятков километров. Затем ленты с них снимались, грузились на автомобили и возвращались к оставшимся танкам.
И так, по этапам, достигли перевала. Спускаться по горной дороге было решено на колесном ходу, ходя это было весьма рискованно. Правда, саперные подразделения, пока танкисты находились в Синьцзяне, успели расширить и привести горную дорогу в более-менее божеский вид. Перевал прошли без происшествий. Погрузились на станции Кант в железнодорожный эшелон и прибыли в пункт постоянной дислокации — в Москву.

(Майор И. Хорьков. Конец 30-х годов.)

Спустя несколько месяцев, 19 октября 1938 года, вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении участников легендарной операции. Капитан И. Хорьков получил орден Красной Звезды, а лейтенант Б. Князьков — медаль “За боевые заслуги”. В указе не было ни слова об истинных мотивах награждения. Его текст был нейтральным: "За образцовое выполнение специальных заданий правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза и за выдающиеся успехи и достижения в боевой, политической и технической подготовке соединений и частей Рабоче-Крестьянской Красной Армии и войск НКВД". Создавалось впечатление, что действительно проходили широкомасштабные учения, а не военный рейд на территорию сопредельного государства.

Вскоре после прибытия танкистов в Москву, в сентябре 1938-го, арестовали, как "врага народа", командира дивизии комбрига П. Торощина. Его обвинили в участии "в заговорщической организации, существовавшей в войсках НКВД" и через полтора года по приговору военной коллегии Верховного суда СССР расстреляли.
Тогда же, в сентябре 38-го, Шен-Ши-Цай побывал с визитом в Москве, где все-таки получил заветный партбилет. У власти в Синьцзяне он пробыл до 1943 года. А в 1948-м, после установления во всем Китае власти коммунистов, он погиб при загадочных обстоятельствах. Что же касается проблем сепаратизма в Синьцзяне, то и поныне идея создания самостоятельного мусульманского государства здесь существует...

Судьба к участникам "танкового десанта" через Памир была благосклонна. Их не затронули сталинские репрессии, прокатившиеся по командно-начальствующему составу войск НКВД в 1938 — 1940 годах. Многие из них сражались на фронтах Великой Отечественной войны и были награждены орденами и медалями. Что касается полковника в отставке Б. Князькова, то он намного пережил всех действующих лиц синьцзянской эпопеи и ушел из жизни лишь три года назад, оставив короткие воспоминания, всего несколько страничек машинописного текста, о секретном походе советских танкистов к границам Индии...

Николай СЫСОЕВ

@темы: НКВД, Они были первыми...

---

[N.K.V.D.]

Советские лыжники-диверсанты в "Зимней войне"

После присоединения осенью 1939 г. к СССР территорий Западной Украины и Западной Белоруссии остро встал вопрос о Финляндии. Советское военное руководство рассчитывало осуществить финскую операцию за 10–12 дней. Первоначальный план начальника Генерального штаба Б. М. Шапошникова, предполагавший более длительную подготовку, был отвергнут Сталиным.
450-тысячная группировка РККА 30 ноября 1939 г. пересекла границу Финляндии на нескольких основных направлениях: 7-я армия – на Карельском перешейке, 8-я – в Ладожской Карелии, 9-я – в Северной Карелии, 14-я – в Лапландии. С первых же дней войны стало ясно, что Красная Армия не готова действовать в суровых условиях северного ТВД. Моторизованные колонны Красной Армии были вынуждены продвигаться вдоль дорог, которых было не так много, особенно в Карелии. Во многом это было связано с лыжной подготовкой, из-за отсутствия которой советские войска оказались привязанными к дорогам. Глубокий снежный покров, сильнейшие морозы лишали их необходимого маневра.

Финская армия, с самого начала делавшая ставку на индивидуальную подготовку бойца, на то, что финны – прирожденные лыжники и охотники, сумела навязать противнику маневренную оборону, самым главным элементом которой была лыжная подготовка. Финские солдаты быстро перемещались и при этом метко стреляли. Действовали тактически грамотно, небольшими группами. Если на Карельском перешейке, где в течение полутора месяцев боевые действия имели позиционный характер, а финские лыжники там выполняли в основном диверсионно-разведывательные задачи в тылу советских войск, то в Восточной и Северной Карелии финские лыжные отряды разгромили 44-ю стрелковую дивизию под Суомиссалми и уничтожили 18-ю стрелковую дивизию и 34-ю танковую бригаду под Киттелем.

продолжение

Финские лыжники
Лыжную подготовку в финской армии в обязательном порядке проходили все военнослужащие пехотных, егерских, пограничных, артиллерий­ских и санитарных частей. В предвоенное время финнам приходилось экономить на военных расходах, которые были рассчитаны только на «ремни и кокарды». Такая экипировка получила название «каяндеровка» (по имени премьер-министра, в конце 1920-х годов занимавшего пост военного министра А. Каяндера). Финская военная форма, как правило, дополнялась и гражданской одеждой, предназначавшейся для защиты от жестоких морозов. А поверх всего этого надевалось белое маскировочное обмундирование. В качест­ве обуви использовались национальные крючконосые сапоги пьексы со специальными лыжными креплениями.

Финские лыжные диверсионные подразделения комплектовались из хорошо обученных бойцов, отлично владеющих стрелковым оружием. Основными объектами их нападения были обозы, отдельные автомашины, части на марше, небольшие группы бойцов, линии связи штабов как в тылу Красной Армии, так и на советской территории. Вооруженные в основном пистолетами-пулеметами «суоми» М-31 и легкими пулеметами «лахти», они осуществляли внезапные огневые налеты из засад и так же внезапно отступали, умело пользуясь знанием местности. Применяя такую тактику, им удавалось наносить удары, которые приводили к значительным потерям, и даже сеять панику в тылу советских войск. Были случаи, когда в засаду попадали и высшие командиры Красной Армии.
6 декабря 1939 г. на Карельском перешейке в районе поселка Вяйсяйнен в засаду попала колонна 24-й стрелковой дивизии. В ходе завязавшегося боя погиб командир дивизии комбриг П. Е. Вещев, которому впоследствии было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. А 28 декабря в засаде погиб начальник автобронетанкового управления 14-й армии полковник А. В. Ворсин. Примерно в это же время финские лыжники совершили несколько успешных рейдов по льду Финского залива в прибрежной зоне. Для борьбы с диверсантами НКВД было вынуждено развернуть семь полков из внутренних и пограничных войск.
Сам ход военных действий, суровые погодные условия, сложный рельеф местности с лесными массивами и многочисленными озерами, слабая сеть дорог требовали от командования Красной Армии формирования специальных лыжных отрядов для разведки и боевых действий в тылу врага.


Советский ответ
24 декабря 1939 г., только через месяц после начала войны, на основе директивы НКО СССР № 0672 началось создание лыжных добровольческих частей, прежде всего из студентов, рабочих и служащих. К началу февраля 1940 г. было сформировано 77 отдельных лыжных батальонов и 28 лыжных эскадронов, из которых 54 находились в рядах действующей Красной Армии. Остальные дислоцировались в пунктах сбора или в учебных центрах. Также был сформирован 7-й отдельный лыжный полк так называемой Финской народной армии под командованием Тойво Вяхья. Под этим именем воевал чекист И. М. Петров. Кроме того, несколько лыжных частей было сформировано Краснознаменным Балтийским флотом.
Все добровольческие лыжные части получили специальное обмундирование, отличавшееся от формы Красной Армии. Оно состояло из двусторонних куртки и брюк, одна сторона которых была из белой плотной плащевой ткани, а другая – из синей фланели. Добровольцам выдали теплые ватные колпаки вместо традиционных буденовок, маски с прорезями для глаз и рта и рукавицы с пальцем для стрельбы. Преимущественно бойцы были вооружены винтовками СВТ-38, ручными пулеметами Дегтярева, станковыми пулеметами «максим» и 37-миллиметровыми минометами. В дальнейшем от СВТ-38 отказались – затвор винтовки замерзал на морозе – ее заменили карабином и винтовкой Мосина.

Подготовка добровольцев велась по ускоренной программе, она составляла всего 10–15 дней, этого было явно недостаточно. Громоздкие лыжные батальоны со слабо подготовленным личным составом численностью более тысячи человек оказались в отличие от финских лыжников не в состоянии успешно действовать во вражеском тылу. Поэтому советское командование применяло их в качестве обычных пехотных частей. Лыжные батальоны и эскадроны несли наибольшие потери, поскольку финны значительно превосходили их в лыжной, огневой и тактической подготовке. Вот как вспоминал об этом поэт Сергей Наровчатов, сражавшийся в рядах лыжного батальона: «Я понял, что такое взрослость, какая это страшная вещь… Из батальона в 970 человек осталось сто с чем-то, из них сорок человек – невредимыми».

Советское командование пробовало вводить в бой более крупные лыжные соединения, но результат оказался неутешительным. Объединив 9-й , 13-й , 34-й отдельные лыжные батальоны в сводную лыжную бригаду полковника Долина, командование 9-й армии 11 февраля 1940 г. бросило эту бригаду на деблокирование окруженных советских частей 54-й СД в районе Кухмо. Поначалу наступление было успешным, но связь с опергруппой прервалась. Позднее выяснилось: бригада попала в засаду. В самом начале боя был убит полковник Долин, ранены комиссар и начальник штаба. Бригада была обезглавлена. К 21 февраля из трех тысяч бойцов к своим вышли 240 человек, пятьдесят было вывезено транспортными самолетами.
Но были и другие примеры. Командир 60-го отдельного добровольческого лыжного батальона 7-й армии Северо-Западного фронта А. А. Дьяконов в марте 1940 г. отличился в боях за остров Туппурансари – остров Вихревой в Выборгском заливе. После 25-километровго марша отряд Дьяконова вышел в тыл противника, захватил и удержал позиции на этом сильно укрепленном острове. Бой продолжался 17 часов. Дьяконова ранило, но он остался в строю. В дальнейшем отряд перерезал автостраду Выборг – Хельсинки. 21 марта 1940 г. Дьяконову было присвоено звание Героя Советского Союза.

В Заполярье командир особого лыжного отряда штаба 14-й армии капитан В. С. Знаменский 21–27 февраля 1940 г., выполняя боевую задачу в тылу противника на расстоянии 150 км от линии фронта, разгромил вражеский штаб, добыл важные документы и блокировал единственную дорогу от Петсамо до Рованиеми. Заняв и укрепив высоту Безымянную, отряд в течение четырех суток оборонял ее. 7 мая 1940 г. Знаменскому было присвоено звание Героя Советского Союза.
В составе 122-й стрелковой дивизии 9-й армии отдельным разведывательным лыжным батальоном командовал капитан В. Ф. Маргелов, прославленный «дядя Вася», легендарный командующий ВДВ в послевоенные годы. Его батальон совершал дерзкие вылазки в тыл врага, устраивал засады, в одну из которых попали офицеры шведского генерального штаба, приписанные к добровольческому отряду шведского генерала Линдера.


Лыжники ГРУ
С первых же дней боевых действий советское командование столкнулось с отсутствием разведданных о противнике. По большей части отдельные разведывательные батальоны, имеющиеся по штату в каждой стрелковой дивизии, применялись как обычные простые стрелковые части. И сама фронтовая разведка в звене корпус-армия-фронт оказалась, мягко говоря, не на уровне. Командиры не придавали значения ведению разведки в тылу финнов малыми спецгруппами.

В конце декабря 1939 г. на фронт специально выехал для организации диверсионных частей начальник 5-го управления (ГРУ Генерального штаба РККА) комкор И. И. Проскуров. Было принято решение о формировании Особого лыжного отряда под командованием полковника Х.-У. Мамсурова. С 1931 г. он находился на работе в Разведупре, в 1936 г. воевал в Испании в качестве военного советника под именем полковника Ксанти при штабе 14-го партизанского корпуса под командованием Доминиго Унгрии (стал прототипом героя романа Э. Хемингуэя «По ком звонит колокол»). За участие в гражданской войне в Испании был награжден орденом Ленина. В 1939 г. занимал пост начальника отдела «А» РУ ГШ РККА.

Начальником штаба отряда был назначен полковник К. Н. Деревянко (в 1938 г. награжден орденом Ленина за спецоперацию в Китае, в 1939 г. занимал должность начальника АХО РУ ГШ РККА). Оперативный отдел возглавил капитан Харитоненко, участник боев в Испании, кавалер двух орденов Красного Знамени. Специалистом по финским вопросам в отряде был бывший помощник военного атташе в Финляндии майор Васильев.
Личный состав отряда формировался из добровольцев-ленинградцев и из студентов Института физкультуры им. Лесгафта. Кроме того, в отряд получили назначение несколько лейтенантов-выпускников Тамбовского пехотного училища и около 20 младших командиров срочной службы. При отряде находились военврач, санинструкторы, медсестры и девушки-карелки в качестве переводчиц.

Бойцы отряда прошли усиленную двухэтапную подготовку. На первом этапе, отборочном, проводился лыжный кросс на 20 км с полной боевой выкладкой. Второй этап включал ночную лыжную подготовку, ориентирование на местности по карте и азимуту, стрелковые занятия и санподготовку. После формирования отряд был переброшен в населенный пункт Бабья губа, расположенный в 9 км от советско-финляндской границы между Ребольским и Ухтинским направлениями на флангах 44-й и 54-й стрелковых дивизий.
Отряд численностью 300 человек активно перемещался на удалении 120–150 км от линии фронта в районе Кухмо и Соткамо. Группы отряда действовали в тылу финских 25-го , 27-го , 65-го пехотных и 9-го артиллерийского полков, нападая на небольшие подразделения, штабы, батареи, узлы связи, захватывая языков и ценные документы. Так, одной из групп в 2–3 километрах от Кухмо были уничтожены пункт радиосвязи и две подводы со взрывателями от мин. Другая группа в этом же районе специализировалась на уничтожении автомашин противника. Ей удалось ликвидировать около двух десятков человек среднего и младшего комсостава и захватить в плен двух офицеров с ценными документами.
Еще одна советская группа, переодетая в финскую форму, совершила нападение на штаб 9-й пехотной дивизии. Разведчики отряда в течение 10 часов противостояли финскому пехотному полку, потеряв 14 человек убитыми и двоих, пропавших без вести, но восьми бойцам удалось вырваться из кольца. Потери противника в этом бою составили около 100 человек. Разведгруппа, действовавшая западнее Кухмо, напав на финскую зенитную батарею, уничтожила ее личный состав и сумела выйти к своим. Но были и неудачи, одна из групп отряда, численностью 50 человек, была полностью уничтожена финнами.
В отряде прославилось немало бойцов. Одним из них был командир взвода Особого отряда В. А. Мягков (в 1939 г. являлся чемпионом СССР по лыжным гонкам на 20 км). Возвращаясь со взводом из разведки в районе линии фронта, 11 февраля 1940 г. он попал в окружение, но сумел организовать оборону, уничтожить лично около 10 финнов и прорваться со всей группой к своим. 6 марта 1940 г., вновь проводя разведку, опять попал в окружение в районе Кухмо, был ранен, но остался прикрывать отход группы и геройски погиб. 25 мая 1940 г. ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.


В начале марта большая часть отряда была переброшена на самолетах ТБ-3 на Кандалакшинское направление для противодействия бригаде финских добровольцев генерала Линдера. Но 13 марта 1940 г. в Москве было подписано мирное соглашение. Война окончилась.
Полковник Мамсуров в апреле 1940 г. выступал на совещании, посвященном итогам войны: «Нам учить надо было людей. Мы работали всего месяц с лишним. Я считаю, что если бы у меня были там подготовленные в мирное время люди, то довольно много вреда нанес финнам. Но был заключен мир. У меня лично впечатление такое, что если бы мир не был заключен, дело пошло бы очень хорошо. Я считаю, что необходимо решить вопрос о создании таких специальных частей в ряде округов. В руках начальников штабов армий или командования армий эти части принесут пользу, выполняя помимо специальной работы также задачи более дальней разведки, чем ведут войска».

Деятельность отряда Мамсурова была одним из редких примеров успешных действий Красной Армии в «зимней войне». Необходимо учесть, что бойцы Особого отряда, в основном ленинградские добровольцы, студенты Института Лесгафта, имели высокий образовательный уровень и отличались хорошей лыжной подготовкой, выделяясь из общей массы бойцов РККА. У Мамсурова все же было несколько недель на подготовку отряда, да и сам имел ценный испанский опыт. Но подобных отрядов в Красной Армии были единицы, хотя именно они могли не только на равных сражаться с финнами, но и превосходить их. Однако и эти отряды несли серьезные потери. Особый отряд потерял свыше 70 человек.

Жестокий урок
Красная Армия, понеся огромные потери в «зимней войне» (советские войска потеряли свыше 126 тысяч убитыми, финны – более 22 тысяч), получила важный боевой опыт, послуживший толчком к своей глобальной реорганизации в предвоенный год. В большинстве своем этим планам не суждено было претвориться в жизнь, но уже зимой 1941/1942 г. Красная Армия сумела применить опыт финской войны в контрнаступлении под Москвой. Это коснулось в первую очередь маневренных боевых действий зимой, экипировки и снабжения войск. Так, советское командование, испытывая нехватку в бронетехнике, применяло в качестве войск прорыва кавалерию и лыжные бригады, которые, опираясь на приобретенный в «зимней войне» опыт, обходя фланги немецких войск, заставляли их отступать вдоль дорог на 100–300 км от Москвы.

Евгений МУЗРУКОВ

@темы: Великая отечественная, РККА, НКВД

---

[N.K.V.D.]

@темы: Великая отечественная

---

Бронепоезд? По х..й. я в танке!!!

[N.K.V.D.]

Михаил Артемьевич Бухтуев родился 23 ноября 1925 года в поселке Карагаш Тоджинского района республики Тыва в семье рабочего. Русский. Член ВЛКСМ. Окончил 7 классов в городе Кызыле. Работал на золотом прииске, заменив отца, ушедшего на фронт.
В Красной Армии с 1943 года. В Челябинской области в запасном полку, ему было присвоено звание сержанта.
Вскоре воинский эшелон с танкистами прибыл на 1-й Белорусский фронт. Механик-водитель Бухтуев вошел в экипаж лейтенанта Дмитрия Комарова 15-й гвардейской танковой бригады 1-го гвардейского танкового корпуса 65-й армии.

24 июня 1944 года после мощной авиационной артиллерийской подготовки 65-я армия из района южнее поселка Паричи перешла в наступление и прорвала вражескую оборону. В прорыв был введен 1-й гвардейский танковый корпус, в составе которого наступала и 15-я гвардейская танковая бригада. Танкисты ломали сопротивление противника и в первый день наступления сумели продвинуться на 20 километров.
В первый день наступления Комарова первым ворвался в деревню Тумаровку и нанес противнику тяжелые потери. Бухтуев по пути следования раздавил несколько артиллерийских орудий.

На рассвете 25 июня 1944 года танкисты продолжили наступление. Головным шел танк Комарова. На подступах к станции Черные Броды Октябрьского района Гомельской области находившейся на станции бронепоезд врага открыл сильный огонь по наступавшим нашим войскам. Однако танкисты продолжали продвигаться вперед. Но вот в башню «тридцатьчетверки» попал снаряд. Ранило заряжающего и командира орудия.

На рассвете 25 июня 1944 года танкисты продолжили наступление. Головным шел танк Комарова. На подступах к станции Черные Броды Октябрьского района Гомельской области находившейся на станции бронепоезд врага открыл сильный огонь по наступавшим нашим войскам. Однако танкисты продолжали продвигаться вперед. Но вот в башню «тридцатьчетверки» попал снаряд. Ранило заряжающего и командира орудия. Передав раненых санитарам, Комаров вдвоем с Бухтуевым продолжили наступление.
Несмотря на активное огневое сопротивление противника, танк под командованием лейтенанта Дмитрия Комарова, одним из первых прорвался к станции. На подступах к станции, танковый прорыв наших войск был встречен огнем из пушек фашистского бронепоезда. Попаданием вражеского снаряда из бронепоезда, танк лейтенанта Комарова был подожжён, а сам командир ранен.
Командир танка Дмитрий Комаров и механик-водитель танка Михаил Бухтуев приняли единственное решение. На максимально возможной скорости, объятый пламенем Т-34 протаранил фашистский бронепоезд. Две бронеплощадки, сойдя с рельсов, опрокинулись. Бронепоезд был остановлен. Противник, лишившись бронепоезда, поспешно оставил опорный пункт
Вдохновлённые подвигом товарищей, танкисты 15-й гвардейской бригады ринулись вперёд, и в 15.00 Чёрные Броды были освобождены.
При таране бронепоезда геройски погиб механик-водитель М. Бухтуев. Лейтенант Комаров, отстреливаясь от фашистов из пистолета, скрылся в лесу, расположенном рядом со станцией и там, от потери крови, потерял сознание. Командира танка, на седьмые сутки, нашли и подобрали в лесу советские разведчики.

Это был первый и единственный в истории войн танковый таран бронепоезда.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 августа 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство гвардии сержанту Михаилу Артемьевичу Бухтуеву было присвоено звание Героя Советского Союза.
Именем Героя названа улица в поселке Сарыг-Сеп и средняя школа №1 в городе Кызыле. На здании школы установлена мемориальная доска. На станции Черные Бороды в честь подвига бесстрашных танкистов воздвигнут обелиск.
Приказом Министра обороны СССР М. А. Бухтуев навечно зачислен в списки личного состава танковой части.
Награжден орденом Ленина.

(биография.)

прим: Джеймс Бонд с тараном танка бронепоездом отдыхает

@темы: Великая отечественная, РККА, Они были первыми...

---

З історії чекістських органів України

[N.K.V.D.]

Всеукраинская ЧК против западных разведок

Важным участком работы ВУЧК на заре Советской власти являлась борьба с подрывной деятельностью на территории Советской Украины иностранных разведок, особенно усилившейся вследствие военной интервенции империалистических государств. О целях, которые перед собой ставили захватчики, откровенно писал один из главных вдохновителей интервенции У. Черчилль: «Находились ли союзники в войне с Советской Россией? Разумеется, нет, но советских людей они убивали, как только те попадались им на глаза; на русской земле они оставались в качестве завоевателей; они снабжали оружием врагов советского правительства; они блокировали его порты; они топили его военные суда. Они горячо стремились к падению советского правительства и строили планы этого падения» (Черчилль У. Мировой кризис. М.—Л., 1936. С. 157.). Для осуществления этих планов империалисты прибегали к самым различным приемам и методам, среди которых не последнее место занимала и подрывная деятельность разведки.

дальше

Одной из первых развернула шпионскую подрывную деятельность против Советской Украины американская разведка. Ее враждебные действия были раскрыты органами ЧК уже в 1918 г. 28—29 ноября 1918 г. в Петрограде состоялся судебный процесс по делу группы иностранных шпионов, действовавших под маской дипломатических представителей в Москве, Петрограде и других городах, в т.ч. и на Украине. Среди подсудимых оказался и американский шпион — торговый атташе Коломатиано, подвизавшийся под фамилией Серпуховского. Он пытался создать агентурную сеть как в России, так и на Украине, где через своего резидента — американского консула в Киеве Д. Дженкинса готовил диверсии, подбивал командиров некоторых воинских частей на вооруженное выступление против Советской власти. Ночью, когда он пробирался в норвежское посольство с добытыми сведениями, чекисты задержали его (Голіченко В. Вартові революції. Короткий нарис з історії чекістських органів України від часу їх утворення до 1922 р. – К.: Політвидав України, 1966. С. 23).

Важным центром руководства подрывной деятельностью американской разведки в Советской России и на Украине являлся так называемый отдел «политической информации» в составе делегации США на тайных переговорах стран Антанты и Париже (Штейн В. Е. «Русский вопрос» на Парижской мирной конференции. М., 1949. С. 28—29). В этот отдел входила большая группа американских разведчиков, руководимая заместителем начальника военной разведки США Ван Деманом. От отдела «политической информации» тянулись нити к резидентурам американской разведки в Варшаве, Вене, Яссах, Константинополе и других городах, расположенных поблизости от границ Советской Украины (Симоненко Р. С. Імперіалістична політика США щодо України у 1917—1918 pp. К., 1975. С. 286—287.).

Несмотря на провал Коломатиано, отдел «политической информации» принял в конце 1918 г. решение активизировать деятельность своих агентов на Украине и направил группу офицеров военно-морской разведки в Киев, Львов, Одессу. Усилили свою деятельность и американские резиденты в Варшаве и Яссах.

В конце 1918 г. из Парижа на Украину прибыла еще одна группа американских шпионов во главе с бывшим американским военным атташе в Петрограде полковником Риггсом. Их целью было «изучить политическое, экономическое и военное положение в России». «Миссия» Риггса сразу же развернула активную разведывательную и подрывную деятельность по сколачиванию сил контрреволюции против Советской власти. В первом же своем донесении из Одессы Риггс сообщал, что важнейшей задачей борьбы с большевизмом является ликвидация разногласий между петлюровцами и деникинцами (Симоненко Р. С. Імперіалістична політика Антанти i США щодо України у 1919 р С. 296). В это же время в Одессу прибыли различные американские военные и экономические миссии. Здесь, например, обосновалась военно-морская «миссия связи» США. На юге Украины и в Крыму оперировал майор Стоун (Симоненко Р. С. Імперіалістична політика Антанти i США щодо України у 1919 р С. 297).

Весной 1919 г. агенты военной разведки США установили в Киеве тесные связи с консульствами других иностранных государств, которые также вели шпионскую подрывную деятельность против Советской Украины (бразильское, польское, нидерландское). Одновременно налаживались связи с подпольной белогвардейской организацией «Наша Родина». Активно сотрудничая с Деникиным, американская разведка вместе с тем вела перо говоры с Директорией, пытаясь объединить эти две контрреволюционные силы. В этом направлении вел работу американский консул в Одессе В. Дженкинс. На организованном Петлюрой и проходившем под его председательством совещании в Бродах представители американской разведки обещали Директории всестороннюю помощь в борьбе с Советской властью. Американские спецслужбы поддерживали тесные связи с петлюровцами. Так, по сведениям чекиста-контрразведчика С. Т. Даниленко-Карина, действовавшего в ставке Ю. Тютюнника, петлюровцы, готовя всеобщее восстание на Украине, рассчитывали на финансовую поддержку из Америки, куда были посланы три представителя Петлюры (ЦДАВО. Ф. 3204, оп. 1, д. 11, л. 27.).

Но планы американской разведки не осуществились. Органы ВУЧК, внимательно следившие за антисоветской деятельностью иностранных миссий и консульств, напали на след американской агентуры в Киеве, возглавлявшейся Дасоуэллом. Чувствуя, что их деятельность находится под наблюдением и памятуя о печальной участи своего собрата Коломатиано, американские шпионы поспешили удрать из Киева через линию фронта в оккупированную Одессу, где группа Дасоуэлла присоединилась к «миссии» Риггса. Однако и здесь им недолго пришлось пробыть. Разгром петлюровцев заставил Риггса 4 апреля 1919 г. поспешно покинуть территорию Советской Украины и перебраться на Кубань, а оттуда вскоре бежать восвояси за границу (Голіченко В. Вартові революції. Короткий нарис з історії чекістських органів України від часу їх утворення до 1922 р. – К.: Політвидав України, 1966. С. 26).

После победы социалистической революции в Киев потянулись представители английской и французской миссий с понятными целями. Деятельность французской разведки против Советской Украины возглавил бывший посол Франции в России Нуланс, активный участник провалившегося в свое время «заговора послов», возглавленного американским послом Френсисом и английским дипломатом-шпионом Локкартом. Французские капиталисты вообще претендовали на первую роль в украинских делах. В соответствии с планом раздела России, который был утвержден странами Антанты на Парижской мирной конференции, Украина должна была стать сферой влияния Франции, в связи с чем французские «дипломаты» развернули здесь активную разведывательную деятельность. В феврале 1919 г. Нуланс прибыл в Польшу во главе «Межсоюзнической миссии», в состав которой вошло немало разведчиков. В Польше и на Украине Нуланс развернул лихорадочную деятельность по формированию антисоветских военных отрядов, установлению связей с разведкой польских и украинских буржуазных националистов, созданию агентурного аппарата французской разведки под вывеской различных военных, экономических и прочих «миссий». Подручные Нуланса Бартелеми и Анри доставили во Львов специальным поездом амуницию для контрреволюционных частей. Сотрудник Нуланса офицер Виллен установил тесные связи с петлюровской разведкой и контрразведкой, получив от них ряд шпионских сведений о состоянии советского тыла. Впоследствии Виллен был назначен военным представителем Франции при Директории (Голіченко В. Вартові революції… С. 23).

Не отставала от американских и французских миссий на Украине и английская служба, агенты которой полковники Вейд, Смит, капитан Молле, Джонсон, Фархем, разведчица Уотерман и другие развернули шпионаж и борьбу против революционного подполья в Одессе, Николаеве, Херсоне и других городах (Голіченко В. Вартові революції… С. 29.).

Ввиду того что шпионская деятельность империалистических государств маскировалась, как правило, вывеской дипломатических представительств, для борьбы с ней требовались дополнительные усилия. Коллегия ВУЧК с санкции ЦК КП(б) Украины создала специальную комиссию по борьбе с международной контрреволюцией, в которую вошли С. В. Косиор, А. А. Иоффе, М. И. Лацис. На ВУЧК была возложена ответственность за борьбу с подрывными действиями иностранных разведок. Летом 1919 г. ВУЧК осуществила специальные меры в отношении ряда «нейтральных» консульств, которые подтвердили подрывную деятельность этих иностранных представительств и их связь с белогвардейщиной (Маймескулов В., Рогожин А., Сташис В. «Всеукраинская Чрезвычайная комиссия (1918-1922), Харьков, «Основа», 1990. С. 177). «Советское государство,— писал Ленин,— допускает к себе иностранных представителей под предлогом помощи, а эти представители помогают свергать Советскую власть, чему примеры бывали» (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 44. С. 328).

В Николаеве губернская ЧК обнаружила много шпионской информации, к получению и хранению которой были причастны сотрудники английского консульства, выявила их связи с антисоветскими вооруженными организациями, английской и деникинской разведками, представителями американской разведки — американским консулом в Одессе Дженкинсом и майором Стоцером. На основании полученных данных чекисты раскрыли и обезвредили большую группу белогвардейских заговорщиков и связанных с ними английских шпионов. Аналогичную подрывную деятельность осуществляло и шведское консульство, в котором хранились многочисленные шпионские сведения, запасы оружия, «черные» списки руководящих советских и партийных работников.

Наиболее разветвленный разведывательный аппарат, с которым пришлось столкнуться ВУЧК, был создан правительством буржуазно-помещичьей Польши. Конечно, за спиной панской Польши стояли более могущественные капиталистические державы и их разведки. Польская армия воевала против Советской страны, как писал Ленин, «под присмотром французских, английских и других специалистов-инструкторов, на их капиталы, с их амуницией...».
На эти средства существовала и польская разведка, которая выступала в данном случае в качестве форпоста западных спецслужб. Вообще же все силы контрреволюций сплетались в единый клубок: закордонные петлюровские гнезда, эфемерное «правительство» Петлюры, польская «дефензива», штаб Тютюнника, неразрывно с ней связанный и питавший ее информацией, получаемой от разбросанных по всей Украине «повстанкомов» и банд. Это была по существу одна система, начинавшаяся в правительственных кабинетах западных спецслужб и заканчивавшаяся оперировавшими на территории Украины бандами. Последние уже не мыслили себя без поддержки Запада, а Запад рассматривал их как свою ударную силу (Маймескулов В., Рогожин А., Сташис В. «Всеукраинская Чрезвычайная комиссия (1918-1922), Харьков, «Основа», 1990. С. 197).

Белопольская шпионская сеть на Украине создавалась ПОВ, начиная еще с 1918 г. и являлась единой разведывательной организацией, именовавшейся «Польской организации военной» (ПОВ). Основы ПОВ, одним из лидеров которой был Ю. Пилсудский, были заложены еще при царизме, когда Польша входила в состав России. После отделения Польши от России ПОВ подпала под контроль правительства Польши и выполняла разведывательные директивы польского главного командования.
С 1919 г. ПОВ была подчинена генеральному штабу, который обязал ее содействовать «повстанческому», т. е. петлюровскому, движению (Дукельский С. С. ЧК — ГПУ. 1923.С. 23. Цит. по Фельштинскому). ПОВ состояла из трех главных команд — «Команды начальника 1» с центром в Кракове, осуществлявшей разведку в Галиции, «Команды начальника 2», обслуживавшей Польшу и находившейся в Варшаве, и «Команды начальника 3» с центром в Киеве, задача которой — вести шпионскую подрывную работу против Советской России. В свою очередь, киевская «команда» руководила окружными командами в Ровно, Житомире, Бердичеве, Харькове, Москве, Петрограде. Низовыми ячейками ПОВ являлись отдельные «десятки».
Позже ПОВ на Украине была несколько перестроена. Из Варшавы был получен приказ произвести тщательную проверку и отбор резидентов и рядовых агентов разведки. После реорганизации оставшаяся в Киеве шпионская организация стала называться «Командой Украины», Она руководила подрывной деятельностью в трех округах с центром в Киеве, Харькове и Одессе. Осенью 1919 г. был создан четвертый округ на Северном Кавказе. Одно временно со шпионажем агенты ПОВ осуществляли диверсии— взрывали военные склады, мосты, выводили из строя железнодорожные пути и средства связи, совместно с петлюровцами вели контрреволюционную агитацию с целью создания банд из кулацких и деклассированных элементов, совершали террористические акты.

В 1919 г. ВУЧК арестовала в Харькове 11 участников разведывательной группы, именовавшейся «Комендатурой третьего округа». Из следственных материалов по делу этой группы ПОВ установлено, что она готовила покушения на жизнь видных деятелей Украинского Советского государства. Покушения не удались благодаря бдительности чекистов — сотрудников Особого отдела Юго-Западного фронта, работавших в тесном контакте с органами ВУЧК.

В Волынской губернии в ПОВ входило 69 чел., которые имели оружие и большое количество боеприпасов. В Одессе ПОВ в кульминационный момент своей деятельности насчитывала больше 100 чел., она поддерживала связи с деникинскими офицерами, войсками Врангеля и разведывательными центрами империалистических государств. Собирая шпионские данные, группы ПОВ особое внимание уделяли сведениям о военных объектах.

Летом 1919 г. украинские чекисты раскрыли крупную шпионско-контрреволюционную организацию в Подольской губернии. Здесь было создано польское «Бюро контрразведки», которое собирало сведения о Красной Армии, общем политическом положении на Украине. Имевшее крупные денежные средства, «бюро» формировало боевые группы («пятерки») для организации восстания против Советской власти. Через курьеров «бюро» поддерживало связь с польским главным штабом.
Организация, разбросанная на Подолии и части Галиции, имела в своем составе шовинистически настроенных представителей буржуазии, бывших легионеров, ксендзов и т. п. Местом явок и собраний заговорщиков и шпионов были Польское и Нидерландское консульства. У одного из главарей организации — Гнатковского чекисты при обыске обнаружили склад оружия . В антисоветской деятельности организации непосредственно участвовали официальные лица консульских служб в Виннице Я. Остроменский, Т. Кумановский, К. Нельковский, Э. Бричаньке и Л. Длугоменский. Они, в частности, снабжали шпионов и диверсантов паспортами (На защите революции. Из истории Всеукраинской Чрезвычайной Комиссии. 1917-1922 гг: Сб. документов и материалов., К., 1971 С. 108—109.).

Правительства стран Антанты всячески подталкивали Польшу к агрессии против Советской страны. США дали на эти цели Польше заем в 50 млн дол. и вооружение на сумму 1,7 млрд дол., французский генштаб направил в Польшу 9 генералов, 29 полковников, около 3 тыс. офицеров-инструкторов (Маймескулов В., Рогожин А., Сташис В. «Всеукраинская Чрезвычайная комиссия (1918-1922), Харьков, «Основа», 1990. С. 199).

Понятно, что подготовка буржуазно-помещичьего правительства Польши к агрессии сопровождалась усилением шпионско-диверсионной деятельности польской агентуры на территории Советской Украины.
25 апреля 1920 г. белопольские войска вторглись на территорию Украины, имея перед Красной Армией четырехкратное преимущество в живой силе и технике. Две польские армии наступали на Киев и Фастов, третья — на Одессу. Вместе с белополяками на Украину вторглись петлюровцы и отряды белогвардейских генералов Перемыкина и Булак-Балаховича.
С начала белопольского военного наступления перед ЧК встала задача — в кратчайший срок ликвидировать иностранные шпионско-диверсионные организации. По распоряжению ВЧК на польский фронт было направлено много опытных чекистов с других фронтов.

Особые отделы Западного, Юго-Западного, а затем и Южного фронтов направили в тыл врага десятки контрразведчиков, которые помогли разоблачить многих польских и иных шпионов и диверсантов, пытавшихся внедриться в части Красной Армии под видом «добровольно сдавшиеся в плен» (Остряков С. 3. Военные чекисты. Воениздат, М., 1979. с. 71). Чекисты раскрыли также центры ПОВ в Киеве, Одессе, Харькове, на Волыни и в других районах и городах Украины. борьба со шпионажем велась Черниговской губернской ЧК .

Вот как, например, удалось раскрыть Киевскую группу ПОВ. В марте 1920 г. при переходе через польский фронт в Подольской губернии был арестован неизвестный, у которого при обыске обнаружили зашитое в воротник пальто удостоверение ПОВ и зашифрованное письмо. Им оказался Покотянский, непосредственно связанный с Подольской группой ПОВ. Тщательное изучение дела показало, что шпионский центр находился в Киеве. Покотянский с материалами расследования был передан в Киевскую губернскую ЧК. Появилась возможность полностью раскрыть Киевскую группу ПОВ. Чекисты по данному делу арестовали до 200 чел. (На защите революции. Из истории Всеукраинской Чрезвычайной Комиссии. 1917-1922 гг: Сб. документов и материалов., К., 1971 С. 156).

18 мая 1920 г. Харьковская губернская ЧК опубликовала обращение к населению, в котором разоблачала шпионов и диверсантов, их участие в подрывной контрреволюционной деятельности, совершении террористических актов и призывала рабочих и крестьян «проявлять бдительность, оказывать помощь органам ЧК в борьбе со шпионажем польских империалистов». 26 мая 1920 г. в связи с интервенцией белополяков Ф. Э. Дзержинский подписал приказ по чрезвычайным комиссиям и войскам охраны, в котором призвал всех чекистов и красноармейцев «проявить максимум усилий в борьбе с белопольскими шпионами и диверсантами». В конце мая 1920 г. и Харькове белопольская разведка организовала покушение на жизнь Ф. Э. Дзержинского. Когда Ф. Э. Дзержинский выходил из машины около подъезда ВУЧК, в него стреляла неизвестная женщина. Только огромное самообладание, железная воля председателя ВЧК и решительные действия чекистов смогли предотвратить беду. Ф. Э. Дзержинский оказался невредим. Когда из хода следствия стало ясно, что исполнительница террористического акта — лишь орудие в руках иностранных разведок, в силу малосознательности, тупости ставшая на путь преступления, Дзержинский не допустил применения к ней расстрела. «Не из чего, видно, им выбирать»,— усмехнулся он, имея в виду иностранные разведки (Про Фелікса Едмундовича Дзержинського. К., 1977, С. 294—298).
Крупные гнезда ПОВ были раскрыты чекистами и в 1921 г. В начале 1921 г. Киевская губернская ЧК и Особый отдел Киевского военного округа с участием Белоцерковского политбюро раскрыли несколько шпионских резидентур в Киеве и Белой Церкви, которые возглавляли «начальники комендатур». Такая же «комендатура», которой руководил польский консул в Румынии Мелабенский, была ликвидирована и в Одессе. Она имела ответвления в Одесской и Подольской губерниях. Польская шпионская организация, возглавлявшаяся «комендантом» Ягодзинской, была раскрыта Особым отделом Киевского военного округа в Умани. В это же время украинские чекисты ликвидировали крупное гнездо ПОВ в Харькове.

Работникам Особого отдела Юго-Западного фронта удалось перехватить переписку Киевской и Харьковской ПОВ с разведотделом 6-й польской армии. Было установлено, что разведотдел польского генерального штаба предусмотрел на случай провала параллельные шпионские группы. С этой целью в ноябре 1920 г. на Украину прибыл резидент под кличкой «Кавержец». Установив за ним наблюдение, чекисты напали на след Харьковской ПОВ. Специальная группа чекистов под руководством заместителя начальника Особого отдела ВУЧК С. С. Дукельского занялась изучением всех связей этого центра и выявила, что руководителями и агентами Харьковской ПОВ являются сотрудник отдела управления Харьковского губисполкома Выбрановский, ответственные работники телеграфного агентства республики Бржовский и Янковский. Вскоре вся харьковская ПОВ была арестована (Голіченко В. Вартові революції… С. 130—131).

Антисоветской деятельностью, организацией заговоров и шпионажем занимались на Украине и дипломатические представители других капиталистических государств. Они грубо попирали нормы международного права, нагло вмешивались во внутренние дела республики. В августе 1919 г. в Киеве органами ЧК был раскрыт заговор, во главе которого стоял бразильский консул А. Пирро. Заговорщики поддерживали связь с белогвардейскими офицерами, некоторые из них проникли в советские учреждения. В распоряжении организации было много оружия и боеприпасов. Чекисты также раскрыли связь этой подпольной организации с французскими разведывательными кругами. Коллегия ВУЧК, изучив материалы дела, постановила расстрелять графа А. Пирро и его пособников Альфердова, Митрофанова, Трифановского и др. ( На защите революции… С.118).

В Одессе органы ВУЧК раскрыли и обезвредили белогвардейскую группу, которую создал сотрудник греческого консульства Серафидис. Во время бегства из Одессы Добровольческой армии генерал Гаврилов оставил Серафидису и поручику Голяске несколько миллионов рублей и инструкции для ведения подрывной работы. Один из агентов этой группы — налетчик Петрата попытался даже внедриться на службу в транспортную ЧК. Тайная организация к моменту разоблачения объединяла около 300 белогвардейцев. Перед ней была поставлена задача проводить разлагающую работу среди красноармейских частей. Готовился также контрреволюционный переворот в Одессе, для чего был установлен контакт с уголовными элементами. В благодарность за поддержку антисоветского выступления одесским бандитам был обещан трехдневный свободный грабеж города (Маймескулов В., Рогожин А., Сташис В. «Всеукраинская Чрезвычайная комиссия (1918-1922), Харьков, «Основа», 1990. С. 202).

Одним из организаторов другой подпольной белогвардейской группы в Одессе был французский шпион А. Лелян, являвшийся одновременно агентом Врангеля. Его группа была раскрыта чекистами при следующих обстоятельствах. В ночь на 18 мая 1920 г. высадившиеся с шаланды на берег возле Одессы трое неизвестных в ответ на оклик часового открыли огонь. Завязалась перестрелка, в результате которой один из высадившихся был убит, второй — Г. Марданов, инженер, приехавший из Америки,— ранен, а третий — французский гражданин А. Лелян сдался чекистам. А. Лелян оказался профессиональным французским шпионом, жена Г. Марданова — Желтоновская была дочерью царского генерала и возглавляла вместе с А. Леляном подпольную шпионскую организацию, объединявшую свыше 30 чел., преимущественно белых офицеров. Шпионы стремились проникнуть в военные советские учреждения (Маймескулов В., Рогожин А., Сташис В. «Всеукраинская Чрезвычайная комиссия (1918-1922), Харьков, «Основа», 1990. С. 202). Таким образом, деятельность иностранной разведки в тылу Красной Армии часто смыкалась с контрреволюционными выступлениями белогвардейцев.

В связи с активной деятельностью вражеских разведок и проникновением шпионов и диверсантов на территорию Советской Украины чекисты поставили вопрос об укреплении границ и реорганизации всего дела пограничной охраны. 2 июня 1921 г. в Одессе состоялось совещание руководящих работников ЧК пограничных губерний Украины, в котором приняли участие Ф. Э. Дзержинский, П. Е. Дыбенко, В. Н. Манцев и Е. Г. Евдокимов. Совещание обратилось к ЦК РКП (б) Украины с ходатайством о проведении партийной мобилизации для укрепления пограничной охраны (Голіченко В. Вартові революції… С. 128-129).

6 августа 1921 г. ЦК КП(б) Украины и СНК УССР создали специальную комиссию во главе с Д. 3. Мануильским для проверки состояния пограничной охраны республики. Были приняты меры по усилению охраны границ, ответственность за которую целиком была возложена на ВУЧК.
(с.)

@темы: Они были первыми..., ВЧК-ОГПУ, Гражданская война

---

Pussische Soldaten

[Григорий Головин]

www.diletant.ru/articles/4206024/
Генерал-полковник (позднее - фельдмаршал) фон Клейст

«Часто случалось, что советские солдаты поднимали руки, чтобы показать, что они сдаются нам в плен, а после того как наши пехотинцы подходили к ним, они вновь прибегали к оружию; или раненый симулировал смерть, а потом с тыла стрелял в наших солдат».

Генерал фон Манштейн (тоже будущий фельдмаршал)

«Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен». (Запись от 24 июня.) «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека... Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей ит.п.в плен сдаются немногие». (29 июня.) «Бои с русскими носят исключительно упорный характер. Захвачено лишь незначительное количество пленных». (4 июля)

Дневник генерала Гальдера

«Своеобразие страны и своеобразие характера русских придает кампании особую специфику. Первый серьезный противник»

Фельдмаршал Браухич (июль 1941 года)

«Примерно сотня наших танков, из которых около трети были T-IV, заняли исходные позиции для нанесения контрудара. С трех сторон мы вели огонь по железным монстрам русских, но все было тщетно...

Эшелонированные по фронту и в глубину русские гиганты подходили все ближе и ближе. Один из них приблизился к нашему танку, безнадежно увязшему в болотистом пруду. Безо всякого колебания черный монстр проехался по танку и вдавил его гусеницами в грязь.

В этот момент прибыла 150-мм гаубица. Пока командир артиллеристов предупреждал о приближении танков противника, орудие открыло огонь, но опять-таки безрезультатно.

Один из советских танков приблизился к гаубице на 100 метров. Артиллеристы открыли по нему огонь прямой наводкой и добились попадания - все равно что молния ударила. Танк остановился. «Мы подбили его», - облегченно вздохнули артиллеристы. Вдруг кто-то из расчета орудия истошно завопил: «Он опять поехал!» Действительно, танк ожил и начал приближаться к орудию. Еще минута, и блестящие металлом гусеницы танка словно игрушку впечатали гаубицу в землю. Расправившись с орудием, танк продолжил путь как ни в чем не бывало »

Командир 41-го танкового корпуса вермахта генералом Райнгарт

Храбрость - это мужество, вдохновленное духовностью. Упорство же, с которым большевики защищались в своих дотах в Севастополе, сродни некоему животному инстинкту, и было бы глубокой ошибкой считать его результатом большевистских убеждений или воспитания. Русские были такими всегда и, скорее всего, всегда такими останутся»

@темы: Великая отечественная, РККА, источники

---

Как секретарша стала Батыром

[N.K.V.D.]

23 октября 1922 года в казахском ауле Жаскус в семье Жиенгали Маметова родился пятый ребёнок — девочка Мансия. Но Мансия — это по-взрослому; родные и близкие звали её ласково-уменьшительно — Маншук. Под этим именем она и вошла в историю.
Маншук рано отправили на воспитание к тётке в Алма-Ату. Родственники растили девочку, как родную. Она отучилась в средней школе, потом на медицинском рабфаке, после которого в 1940 году поступила в Алма-Атинский мединститут.
Студентам всегда нужны деньги — и Маншук подрабатывала. В секретариате Совнаркома КазССР. Стала даже секретаршей зампредсовнаркома. Похоже, что наравне с медицинской перед ней открывалась и прекрасная карьера во власти.
Но началась война.

(Маншук Маметова)

о её подвиге

Окончив второй курс меда, в 1942 году Маншук добилась призыва в РККА (вполне возможно, что по блату — трудно представить, что секретаршу заместителя премьер-министра какого бы то ни было территориального или национального образования призовут в армию просто так). Разумеется, симпатичную маленькую казашку сначала попытались пристроить в штаб писарем. Однако она была слишком хорошо подготовлена по медицинской части — и добилась перевода медсестрой в полевой госпиталь.
Но лечить своих ей было мало. Она хотела убивать врагов.
Ворошиловским стрелком Маншук стала ещё в институте; на фронте медсестра Маметова изучила пулемёт Максима и добилась перевода в стрелковую часть наводчиком.
15 октября 1943 года войска Калининского фронта вели тяжелейшие бои, пытаясь освободить город Невель Псковской области. Атаки переходили в контратаки, обороняющиеся вдруг становились атакующими, чтобы через полчаса снова стать обороняющимися.
Тягать в таких условиях туда-сюда четырёхпудового «Максима» (требующего в дополнение к своим четырём пудам не только изобилия патронных лент, но и изрядного запаса воды) — уже подвиг.
«Максимов» у подразделения, захватившего господствующую над окрестностями высотку, было три. Вот только настал момент, когда из трёх расчётов (а по штату это минимум двенадцать человек, если без ездовых) боеспособным остался только один наводчик — Маншук Маметова. И пулемёт остался тоже только один.

В этом бою Маншук Маметова расстреляла как минимум 70 немцев. После боя её нашли — истёкшей кровью после тяжёлого ранения осколком в голову, мёртвой хваткой сжимавшей рукоятки своего «Максима». До 21-го дня рождения она не дожила всего восьми дней. Звание Героя Советского Союза (на её родном языке — Кеңес Одағының Батыры) ей было присвоено посмертно.

В Невеле героине поставлен памятник, в пгт Джаныбек — обелиск. В честь героини названы улицы Невеля, Алма-Аты, Уральска, Кзыл-Орды, Шымкента (Чимкента) и села Акжар (Тарбагатайский р-н Восточно-Казахстанской области). Имя Маншук Маметовой было присвоено швейной фабрике в Целинограде (который теперь стал Астаной — нынешней столицей Казахстана) и одной из вершин основного гребня Мало-Алматинского отрога хребта Заилийский Алатау. Поэтесса Хакимжанова посвятила героине поэму, а Андрей Кончаловский написал сценарий, по которому на киностудии Казахфильм режиссёр Мажит Бегалин снял фильм «Песнь о Маншук».

(К 50-летию нашей общей Победы в Казахстане была выпущена посвящённая Маметовой марка.)

Биографическая справка: Маншук/Мансия Жиенгалиевна Маметова (Мәншүк/Мәнсия Жиенғалиқызы Мәметова) (23 октября 1922 — 15 октября 1943), гвардии старший сержант. Казашка, родилась в ауле Жаскус Урдинского района Уральской области, воспитывалась в Алма-Ате в семье родственников. Окончила среднюю школу, рабфак, 2 курса Алма-Атинского мединститута. Будучи студенткой, работала в секретариате Совнаркома Казахской ССР. Член ВЛКСМ. В 1942 году призвана в РККА добровольцем.
В Действующей Армии с августа 1942 г. Писарь штаба 100-й Казахской отдельной стрелковой бригады, затем медсестра полевого госпиталя. Окончила курсы пулемётчиков, зачислена наводчиком пулемёта в 21-ю гвардейскую стрелковую дивизию 3-й ударной армии Калининского фронта. Пала смертью храбрых при освобождении г. Невеля.
Герой Советского Союза (указ от 1 марта 1944 года), награждена орденом Ленина посмертно.

@темы: Великая отечественная

---

Спецназ НКВД на защите Москвы.

[N.K.V.D.]

С началом Великой Отечественной войны для эффективного противостояния оккупантам в Советском Союзе спешно формировались части и подразделения специального назначения. Уже в первый день войны в НКВД СССР была создана Особая группа при наркоме внутренних дел Л.Берия. Возглавил ее генерал-лейтенант НКВД П.Судоплатов. Главными задачами Особой группы (впоследствии переформированной в 4-е управление НКВД СССР) были: ведение разведопераций против Германии и ее сателлитов, создание агентурной сети и организация партизанской войны на оккупированных территориях. Для развертывания разведывательно-диверсионной работы в тылу врага формируется специальное соединение Особой группы — отдельная мотострелковая бригада особого назначения (ОМСБОН НКВД СССР), чья деятельность достаточно широко освещена в нашей печати. Однако это было далеко не единственное формирование советских войск специального назначения. В тени ее громкой славы скрываются малоизвестные и по сей день региональные части и подразделения спецназа органов государственной безопасности, в том числе и мотострелковый истребительно-диверсионный полк УНКВД г.Москвы и Московской области.

(Подрывники-разведчицы. Декабрь 1941г. )

Полк был сформирован по приказу начальника УНКВД по г.Москве и Московской области старшего майора госбезопасности М.Журавлева всего за одни сутки, 17 октября 1941 года. Численность его составила 1914 человек. Предназначался полк не только для выполнения разведывательно-диверсионной работы в тылу противника в интересах штаба обороны Москвы и командования Западного фронта, но и для истребления самой главной опасности для наших войск в то время — фашистских танков, что нашло свое отражение в названии части.

продолжение

Основу полка составили 1-й и 2-й батальоны, переформированные из истребительных батальонов Коминтерновского (298 человек) и Красногвардейского (460 человек) районов столицы. Из чекистов московского управления, а также сотрудников Управления милиции г.Москвы и области был создан 3-й батальон. Сотрудники райотделов НКВД, а также истребительные батальоны Подольского района Московской области, Калининской и Ивановской областей послужили основой для 4-го батальона. Особенностью этой части было то, что в один строй стали кадровые сотрудники госбезопасности, сотрудники всех отделов Управления Рабоче-Крестьянской Красной милиции г.Москвы, начиная от агентов уголовного розыска и заканчивая инспекторами ОРУД ГАИ, а также вчерашние рабочие и служащие, студенты и преподаватели института физкультуры, слушатели Промакадемии, школьники, до того момента не имевшие никакого отношения ни к тайным операциям секретных служб, ни к разведывательно-диверсионной деятельности. Командиром полка был назначен заместитель начальника отделения УНКВД по Москве и Московской области полковник погранвойск А.Махоньков, комиссаром — заместитель начальника УНКВД майор государственной безопасности М.Запевалин.
Формирование полка происходило в одном из тихих московских переулков — Малом Ивановском, в здании бывшего монастыря, где до войны размещалась Центральная школа милиции. Командованию полка пришлось одновременно решать сотни вопросов: заниматься боевой и специальной подготовкой, экипировкой, снаряжением и вооружением, медицинской службой, службой связи и т.д. К обычным трудностям прибавились и специфические: полк не был предусмотрен ни мобилизационными планами, ни оргштатной структурой УНКВД по Москве и Московской области, что не могло не сказаться негативно на процессе его формирования. В связи с тем, что влившиеся в состав полка истребительные батальоны Красногвардейского и Коминтерновского районов имели множество престарелых и больных, командованию части пришлось пересмотреть личный состав. В течение октября и первой половины ноября проводилась усиленная боевая подготовка и слаживание подразделений в условиях, максимально приближенных к боевой обстановке. В это время были проведены два двухдневных учебных марш-броска в район Лукино. Особое внимание обращалось на обучение личного состава полка владению автоматическим оружием, метанию гранат, приемам рукопашного боя, тактике действий мелких подразделений в тылу врага. С наступлением зимы большое внимание уделялось лыжной подготовке.
Перед спецназовцами были поставлены очень жесткие условия, и уже 7 ноября первым истребительно-диверсионным группам предстояло идти в тыл противника. Всего за 20 дней личный состав полка должен был пройти ускоренный курс программы проведения как чекистско-войсковых мероприятий, так и разведывательно-диверсионной деятельности. Предполагалось, что в ближайшем тылу противника будут действовать оперативные группы по 15-20 человек. В их задачи входило проведение диверсионных операций, уничтожение живой силы и техники врага, помощь в формировании и снабжении вооружением и боеприпасами партизанских отрядов, сбор разведывательных данных.
Первоначально снабжение и вооружение полка шло по линии госбезопасности. Медсестра Т.Кузнецова из спецгруппы старшего лейтенанта С.Рипинского так впоследствии описывала типичное снаряжение и вооружение разведывательно-диверсионной группы: “Одеты мы были в ватные черные брюки и телогрейки, шапки-ушанки. Из оружия почти у всех были винтовки, только у командира и комиссара автоматы. У меня были гранаты РГД-33 и револьвер “Наган”, санитарная сумка”. Наличие у спецназовцев характерной одежды черного цвета объясняется самым неожиданным образом — под рукой оказалась не военная форма или форма сотрудников госбезопасности и милиции, а одежда заключенных, хранившееся в достаточно больших количествах на складах НКВД.
Особенностью московского спецназа было и то, что подразделения полка с учетом специфики действий в глубоком тылу врага были вооружены только легким стрелковым оружием. На вооружении группы имелось: пять-семь 7,62-мм винтовок обр. 1891/30 гг., одна 7,62-мм снайперская винтовка обр. 1891/30 гг., оснащенная прибором для бесшумно-беспламенной стрельбы (глушителем) “Брамит”. Наряду с винтовками широко использовалось автоматическое оружие, в том числе от трех до пяти 7,62-мм самозарядных винтовок Токарева обр. 1940 г. (СВТ), два 7,62-мм ручных пулемета Дегтярева (ДП) обр. 1927 г., а также два-три пистолета-пулемета. Причем если сначала, осенью 1941 года, это были 7,62-мм пистолеты-пулеметы Дегтярева (ППД) обр. 1934/38 и 1940 гг. (перед войной имевшиеся только в войсках НКВД), то уже с начала 42-го в подразделения полка во все нарастающем количестве стали поступать новые 7,62-мм пистолеты-пулеметы Шпагина (ППШ) обр. 1940 г.
По настоянию руководства Особой группы НКВД СССР, которое приняло самое непосредственное участие в формировании Московского полка УНКВД, для вооружения практически всех без исключения разведывательно-диверсионных групп были использованы образцы стрелкового оружия, рассчитанные на использование 7,62-мм винтовочно-пулеметного патрона, однотипного с боеприпасами германской армии, в первую очередь это относилось к образцам трофейного польского, чешского и литовского оружия. В каждой группе полагалось иметь не менее 30% подобного оружия, поскольку для спецподразделений, действующих в глубоком тылу противника, было крайне немаловажным использование (из-за сложности в снабжении боеприпасами) оружия и боеприпасов, взаимозаменяемых с оружием противника. В небольшом количестве, один-два на группу, использовались также и ружейные гранатометы Дьяконова. В боекомплект спецназовца входило по две ручные осколочные гранаты Ф-1 или две ручные гранаты РГД-33, одна-две противотанковые гранаты РПГ-40 или РПГ-41. Кроме того, каждый боец имел при себе одну-две бутылки с зажигательной смесью “КС”, или килограмм тротиловых шашек, или одну противопехотную мину. Главным же недостатком при оснащении групп являлось практически полное отсутствие средств связи. Имевшиеся несколько батальонных радиостанций служили только для связи штаба полка с батальонами. Рейдовые группы вынуждены были осуществлять в случае необходимости доставку донесений со связными, что значительно снижало ценность добываемых разведданных и затрудняло управление и координацию деятельности оперативных групп из центра.

(Перед выходом на задание. 1941г.)

Значение, которое придавалось этой части специального назначения, было столь велико, что на состоявшемся 7 ноября 1941 года параде войск на Красной площади во главе сводной колонны истребительных и рабочих батальонов в четком строю прошел именно Московский истребительный мотострелковый полк УНКВД. Уходя на выполнение ответственных заданий, московские спецназовцы давали клятву на верность Отчизне: “Мы знаем, что нам предстоит тяжелый путь, но никто не сломит нашу волю в борьбе с ненавистным врагом. Мы обязуемся бороться с фашистами, изменниками и трусами. Какие бы трудности и невзгоды нам ни пришлось перенести, мы всегда будем помнить, что боремся за честь и свободу, за счастье нашей Родины, советского народа”.
Для проведения боевых и диверсионных операций в тылу противника в первой половине ноября из состава полка УНКВД была сформирована 31 группа общей численностью 474 человека (15-17 человек в группе). В Верейский район были направлены 11 групп, в Рузский и Боровский районы — по 10 групп, а в Лотошинский и Волоколамский районы — еще 7 групп, укомплектованных курсантами, окончившими спецшколу НКВД. Уже 9 ноября первая диверсионная группа из 34 бойцов во главе с капитаном Ф.Моисеевым вышла на специальное задание. Им предстояло действовать в тылу врага на нарофоминском и верейском направлениях.
Перед диверсионной группой капитана Ф.Моиссева, первой ушедшей на специальное задание, была поставлена главная задача — уничтожить стратегически важный мост на участке дороги Верея — Дорохово и собрать сведения о продвижении немцев к линии фронта. Интенсивная подготовка бойцов не прошла даром. Участник той операции М.Брыксин-Лямин вспоминал впоследствии: “... Часто видели фашистов совсем рядом, так и хотелось прикончить их, но нельзя — сорвем задание. Наконец долгожданный мост. В маскировочных халатах, сливаясь со снежным покрывалом, подползли к мосту, бесшумно сняли часовых и быстро заминировали мост. Отошли. Мучительно ждем взрыва... и ни звука. Неужели что-то случилось и задание не будет выполнено? И вдруг взрыв — мощный, раскатистый. Первая наша победа, как радостно осознавать это. Позже мы узнали от местных партизан, что мост взлетел на воздух в тот самый момент, когда на него въехала фашистская танковая колонна... Переходим к выполнению других заданий, минируем дороги, нарушаем телефонную связь, собираем сведения о продвижении войск противника”.
Первое боевое задание было выполнено на «отлично». Лучших результатов добился сводный отряд под началом командира батальона П.Полушкина, работавший в районе сел Петрово, Редькино-Никольское, Таблово-Руза. Организованно действуя небольшими группами, отряд уничтожил автотанковую ремонтную базу, два пятитонных грузовых автомобиля и сжег склад горючего, истребив при этом до двух десятков фашистов.
С началом второго этапа наступления немецко-фашистских войск на Москву истребительный мотострелковый полк УНКВД приступил к массовой заброске истребительно-диверсионных групп в тыл противника для нанесения ударов по коммуникациям на рузском, дороховском, нарофоминском и рогачевском направлениях. Только с 15 по 18 ноября на участке 16-й армии К.Рокоссовского на рузском направлении из состава 1-го батальона было заброшено к немцам в тыл 10 оперативных групп по 15-16 человек в каждой с задачей уничтожать живую силу противника, штабы частей и соединений, базы и пункты снабжения, узлы и линии связи. В ночь на 19 ноября линию фронта на дороховском направлении перешли 11 групп 2-го батальона с задачей нарушить коммуникации во вражеском тылу в полосе действий 5-й армии, несколько групп получили задания совершить диверсии на шоссе Минск — Москва. В ночь на 21 ноября еще 10 групп 3-го батальона были заброшены в тыл противника в район сел Семидворово, Роща, Орешково, Ступино, Лучино с задачей истреблять живую силу противника, разрушать линии и узлы связи, вести разведку за передвижением войск противника.
Именно тогда на практике наши воины отрабатывали классическую науку проведения спецопераций, которая впоследствии станет одной из учебных дисциплин при подготовке советского спецназа.
Одну из разведывательно-диверсионных групп возглавлял пограничник младший лейтенант Л.Ананко. Его богатый боевой опыт помог группе из 15 человек без единого выстрела проникнуть 18 ноября через линию фронта и скрытно выйти к позициям противника в районе села Архангельское, где на постой расположилось германское подразделение. Командир, выставив охранение, вместе с двумя бойцами скрытно пробрался к селу. Проведя тщательную разведку и выяснив обстановку и численность войск, Ананко принял решение атаковать противника. Группа прикрытия во главе с комиссаром младшим политруком В.Ладошкиным получила задание взорвать мост, дабы отсечь подход возможных подкреплений противника. В штурмовой группе была выделена группа поддержки из двух пулеметчиков, которые с наступлением темноты должны были скрытно пробраться в село и занять там позиции. В 23.00 штурмовое подразделение подсветило местность, забросав несколько домов зажигательными бутылками, и открыло огонь на поражение. Полураздетые, ошеломленные, гитлеровцы выскакивали из домов, ведя беспорядочную, неприцельную стрельбу. В это время группа во главе с Ананко атаковала противника. Взрыв моста подчиненными Ладошкина еще больше усилил панику в стане врага. Неожиданно с крыши скотного двора по фашистам открыли прицельный огонь пулеметчики из группы поддержки, точно поражая хорошо освещенных пожаром немцев. От полного разгрома фашистов спасло лишь появление колонны автомашин с крупными силами противника. Всего в том бою было уничтожено более 30 гитлеровцев.
5 декабря 1941 года советские войска начали свое победоносное контрнаступление под Москвой. Активную роль в его проведении сыграли и московские спецназовцы. Получив приказ развернуть истребительно-диверсионные группы на можайском направлении, командование полка учло опыт ноябрьских операций. Получила дальнейшее развитие оправдавшая себя на практике система организации сводных групп, объединенных в несколько отрядов.
Уже в ночь с 6 на 7 декабря группы под командованием С.Медведева и Д.Соломатина перешли линию фронта. В деревне Хохлы разведкой было обнаружено до 30 танков противника. Соломатин с четырьмя бойцами выстрелами из винтовок, оснащенных приборами для бесшумно-беспламенной стрельбы “Брамит”, сняли часовых. В танки полетели бутылки с зажигательной смесью. Объятые пламенем, запылали сразу несколько машин. В это же время спецназовцы Медведева взорвали две автомашины с боеприпасами. Немцы открыли сильный огонь из станковых пулеметов и минометов. Спецназовцы, пользуясь темнотой, сумели оторваться от преследователей.
Резкое изменение обстановки на фронте повлекло за собой и изменение в тактике действий диверсантов. На совещании у командующего 5-й армией генерал-лейтенанта Л.Говорова командованию полка было предложено сформировать 16 истребительно-диверсионных групп для ведения разведки в тылу врага в полосе действий армии, в частности перед фронтом 50-й и 114-й стрелковых дивизий, и координировать с ними свои действия.
Первым 15 декабря перешел линию фронта сводный отряд в количестве 300 человек под командованием майора И.Козлова. За несколько дней спецназовцы нанесли врагу значительный ущерб, уничтожив 318 солдат и офицеров противника, 1 тяжелое орудие, 16 автомашин, захватив ценные документы и в трехстах местах нарушив линейную связь противника. Вскоре еще несколько крупных отрядов из московского полка УНКВД было переброшено в тыл противника.
Всего с 9 по 23 декабря за линию фронта было заброшено 4130 человек (70 истребительно-диверсионных и оперативных групп). Они уничтожили 1504 фашистских солдата и офицера, 148 легковых и грузовых автомашин с живой силой, боеприпасами и горючим, взорвали и уничтожили 8 мостов, разгромили танкоремонтную базу, штаб полка, 4 склада с горючим, захватили 9 орудий, 15 пулеметов, 11 автоматов, 200 винтовок, 1 радиостанцию, добыли ценные разведывательные данные. Наши потери составили 64 человека убитыми, 110 ранеными, и 44 пропало без вести.
Изгнание германских войск с территории Московской области внесло свои коррективы в боевую жизнь полка. 27 января 1942 года начальник УНКВД Москвы и области подписал приказ о реорганизации разведывательно-диверсионной работы. Полк стал именоваться мотострелковым истребительно-диверсионным. В полк влился отдельный кавалерийский эскадрон УНКВД. Все имеющиеся при УНКВД истребительно-диверсионные отряды передавались в полк, где из них создавали отдельные подразделения. Новому командиру полка майору С.Сазонову предписывалось обучить весь личный состав полка в спецшколе УНКВД, располагавшейся в г.Покрове Московской области.
Продолжавшееся наступление Красной Армии поставило перед полком качественно новые задачи. Спецгруппам предстояло совершать рейды уже не в ближний, а в глубокий тыл противника, нанося ему максимальный ущерб в живой силе и технике, нарушая коммуникации, помогая формированию местных партизанских отрядов и передавая им свой боевой опыт. Для выполнения этих задач командование полка разработало целый ряд мероприятий, направленных на более тесное взаимодействие с частями Красной Армии и партизанскими отрядами. В непосредственной близости от линии фронта создается полевой штаб полка во главе с капитаном М.Головановым, что значительно повысило оперативность решения вопросов и улучшило связь с рейдовыми группами.

(Удостоверение командира разведывательно-деверсионной группы, выполненное на шелковой ткани.
Перед выходом в тыл врага оно зашивалось в одежду.)

К этому времени заметно улучшилось снабжение полка всем необходимым, начиная с вооружения и заканчивая экипировкой. Вот как вспоминает об этом боец роты автоматчиков В.Новожилов: “Нашу роту направили на задание в тыл врага в Брянскую область. Одеты мы были по-зимнему: бушлаты, ватные брюки, шапки-ушанки, маскхалаты, валенки, лыжи. У каждого автомат, винтовка или ручной пулемет, патроны, питание на 10 дней, две ручные и одна противотанковая гранаты, килограмм тола — всего 25-30 кг”.
Претерпела определенные изменения и тактика действий спецгрупп. Рост профессиональных навыков спецназовцев позволил им во всей полноте использовать такой фактор успешного ведения боевых действий, как внезапность. Этому способствовали растянутость коммуникаций противника и прекрасное знание спецназовцами местности.
С учетом боевого опыта была выработана следующая приоритетность в проведении боевых операций в тылу врага. В первую очередь планировались налеты на неохраняемые участки шоссейных и железных дорог, нефтеперегонные заводы и электростанции, телефонные и телеграфные линии, узлы связи. Объектами второй очереди могли стать плохо охраняемые мосты, паромные переправы, склады боеприпасов и ГСМ, автомобильные парки и т.д. Затем шла очередь живой силы противника: отдельные часовые, небольшие конвои и колонны, расчеты отдельных орудий или экипажи боевых машин на огневой позиции, небольшие подразделения по охране штабов, аэродромов и т.п. И только в самых крайних случаях допускались открытые боевые столкновения с противником, способным к отражению нападения, — гарнизонами или воинскими частями на марше. Специфика действий спецназа как раз и состояла в том, чтобы избегать открытого боя. Поэтому, совершая нападения на воинские колонны, диверсанты, как правило, прибегали к внезапному огневому налету с ближних и средних дистанций, не превышавших 400-500 м, и стремились выбрать для этого самые чувствительные объекты — штабы или тыловые подразделения. Такая тактика приносила спецназовцам высокие результаты.
Вот что докладывал командир полка в своем рапорте начальнику УНКВД о результатах боевой работы группы под руководством младшего лейтенанта госбезопасности Г.Гладкова: “Группой Гладкова уничтожено 85 фашистов, 2 легких танка, 2 автомашины, 3 повозки и захвачены значительные трофеи”. Вскоре С.Сазонов докладывал о тех же спецназовцах: “15.02.42 г. из тыла врага вернулась группа Гладкова (26 чел.), которая действовала в районе сел Рожново, Матренино, Запрягаево, Замухино. 14.02. группа произвела налет на село Рожново, занятое гитлеровцами. Уничтожено 78 фашистов и 6 повозок с боеприпасами”. За проведение этих операций командующий Западным фронтом генерал армии Г.Жуков наградил спецназовцев орденами: Г.Гладкова, В.Чуприкова и А.Постникова — Красного Знамени, А.Рогова, К.Белова, Е.Фалина и М.Сухарева — Красной Звезды.
В марте 42-го года боевые действия полка были перенесены на территорию Смоленской, Калининской и Брянской областей. Отличных успехов добилась спецрота полка под командованием младшего лейтенанта П.Муратикова. 118 спецназовцев, действуя в районе железной дороги Рославль — Киров, за десять дней уничтожили 1234 и ранили более 150 немецких солдат и офицеров, уничтожили паровоз, 25 вагонов, платформу с грузом, повредили еще 10 вагонов. Признание заслуг спецназовцев было особо отмечено в сводке Совинформбюро.
В дни героической обороны столицы и контрнаступления Красной Армии под Москвой мотострелковый истребительно-диверсионный полк УНКВД внес свой достойный вклад в дело разгрома германских войск. С 9 ноября 41-го по 20 мая 42-го года 125 спецгрупп, отрядов и подразделений полка выполняли специальные задания командования Западного фронта в тылу врага. Спецназовцы уничтожили 4390 гитлеровских солдат и офицеров, 12 танков, 56 автомобилей, пустили под откос несколько десятков эшелонов, уничтожали штабы, склады, базы, мосты, добывали ценную разведывательную информацию, помогали организовывать и вооружать партизанские отряды на оккупированных территориях. За проявленные доблесть и отвагу орденами и медалями награжден 101 спецназовец.
26 июня 1942 года приказом Главного управления внутренних войск НКВД СССР полк был преобразован в 308-й стрелковый полк внутренних войск НКВД СССР. 12 августа бойцы и командиры прощались со столицей, которую стойко защищали в самые кризисные дни 41-го. Москва навечно сохранит память о более чем пятистах московских спецназовцах, отдавших за нее свою жизнь.

Сергей МОНЕТЧИКОВ

@темы: Великая отечественная, НКВД, Они были первыми...

---

Вальс с Тигром

[N.K.V.D.]

Пишет  ЛюбительБелок:

Когда свежеиспечённый лейтенантик Саша Мнацаканов получил свой первый танк, то экипаж немного удивился, что командир всегда носит с собой не вполне приличный танкисту нож. Ну, кавказская кровь, да.

Экипаж тоже этим делом заинтересовался — знаете, если командира уважают, то и подражают ему тоже. Попутно командир всерьёз занимался обучением своего экипажа вовсе уж, вроде, ненужной танкистам рукопашке и применению ручных гранат. Нет, оно положено было такому учить, но вы ж сами знаете разницу в армии между «положено» и «старательно». Вот свой экипаж Саша учил старательно.

Потому, когда под городишком Каменск немецкое противотанковое орудие в паре десятков метров от своей позиции вынесло тридцатьчетвёрке ведущее колесо и «разуло» развернувшийся боком от этого зубодробительного удара танк, события пошли совсем не так, как артиллеристы ожидали. Они успели второй болванкой поджечь вставшую машину, после чего выскочивший первым из полыхающей тридцатьчетвёрки с гаечным ключом в руке мехвод, с досады, наверное, запулил в противотанковый расчет этот самый инструмент. Вероятно, немцы приняли летящий предмет за гранату, потому как грамотно укрылись, подарив этим несколько драгоценных секунд экипажу, выскакивающему горохом из пылающего танка.

Дальше пошло совсем неожиданно для панцербрехеров. Повыпрыгивавшие из механического костра как были — в горящей одежде, тушить её было некогда, а по январской погоде одеты были тепло, многослойно и огонь пока ещё не шибко припекал сквозь слой ваты, — танкисты атаковали орудийный расчёт, швырнув по дороге пару настоящих гранат в ровик и ввалившись на позицию в виде огненных чертей. И взяли очумевших артиллеристов в ножи. Рукопашная схватка с ножами и пистолетами в упор была короткой, но злой и жестокой, противотанкистов вырезали, захватив орудие в полной исправности. Да еще и с запасом снарядов. После этого затушили одёжку и обнаружили, что лейтенант спёкся — у него сильно обгорело лицо и после драки отекало всё сильнее, он уже и видеть не мог.


Вот тут мне не совсем ясно: обычно писали, что он ослеп, но врачи сумели за несколько месяцев восстановить зрение. Ну, тут возможны варианты — например, могли образоваться спайки между веками, тогда их надо очень аккуратно иссекать. Чтобы человек мог просто открыть глаза. Может быть, ещё ранение какое было, с проблемами в неврологической области. Нервы ведь тоже восстанавливаются, хотя и очень медленно.

В общем, так или иначе, а по излечению Мнацаканов попал уже на Ленинградский фронт, получил КВ, но на КВ служил не слишком удачно, не нравилась ему эта неповоротливая шарманка, да ещё и ухитрился экипаж ухнуть не то в волчью противотанковую яму, не то в крупную воронку. Танк воткнулся стволом в землю, застрял намертво, пришлось спешно эвакуироваться с ничейной земли, сняв самое ценное — пулемёты, прицел, замок от орудия и тэ пэ, а потом возиться, выдергивая стылую тушу под огнём... Перевод на средний танк был принят с радостью. И как раз на Т-34 Мнацаканов очень неплохо поработал.

Прославился же Александр Сидорович во время снятия блокады, в известном рейде по замыканию кольца вокруг немецких войск, ещё державших огрызки блокады Ленинграда. Самое главное — тут была собрана немецкая дальнобойная артиллерия, постоянно долбившая по городу.

При снятии блокады наши как раз ломали все рубежи немецкой обороны, понагороженные тут за три года. При этом рассекали немецкие войска танковыми ударами, образуя мешки теперь уже для германских войск. Как раз удар танков и пехоты от Красного Села на Кипень и Ропшу, навстречу ломившейся с Ораниенбаумского пятачка 2-й ударной армии, должен был посадить в мешок Петергофско-Стрельнинскую группировку немцев. Отрезать от снабжения, не дать эвакуировать массу ценнейшего оружия и снаряжения. Тут одних дальнобойных сверхорудий было за сотню. В общем, надо было накормить немцев тем же блицкригом, что они летом 41 устроили. Только всё происходило зимой. На местности, богатой болотами, ручьями и речушками, покрытой снегом местами по пояс, с серьёзно оборудованными рубежами немецкой обороны.

Удалось выбить немцев из Красного села. Потери понесли весьма печальные. Приказ — пробиваться на Кипень и Ропшу, а вариантов с гулькин нос. Потому что там, где ехать удобно — у фрицев хорошо оборудованные узлы обороны, набитые противотанковыми средствами и с добротными минными полями. И будет как перед Красным селом, где пришлось немецкую оборону прогрызать, теряя машины и людей. А вот идти не по готовым дорогам — не получится. В Дудергофе немцы плотину взорвали, затопили ледяной водой местность, да ещё в придачу железнодорожная ветка забита вагонами — и получился такой непроходимый для танков забор, баррикада на рельсах. Вот и выбирай, как помирать.

* * *

Мнацаканову поручили командование передовым отрядом бригады. И было у него в этом отряде четыре Т-34 (всё, что в батальоне осталось), да три Т-26, да с бору по сосенке три взвода самоходок разного калибра — по три штуки на взвод. Всего на круг 16 машин разного вида, сборная команда. Ещё автоматчиков дали и сапёров — как танкодесант. И в общем, настроение у приданных поганое, потому как через стоящие вплотную вагоны не пролезешь. А идти в лоб по пристрелянному шоссе... Командир тем временем вспомнил, как работал на железной дороге и полез в стылую воду, которой налито уже было от щиколотки и до уровня «этих самых... вам по пояс будет». В общем, решение он нашёл — удалось вагоны расцепить, по отмеченному вешками пути подобраться к железной дороге танкам, и аккуратно вагоны, на буксир взятые, так раздёргать, что получилась дырочка — аккурат танку пролезть. И пролезли.


Сам Александр Сидорович тут же отметил, что после такого начала подчинённые приободрились, команды стали выполнять с охотой и даже расщедрились — совершенно незнакомые экипажи притащили сухую одежду и обувку, чтоб переоделся и ехал дальше в сухом, а у самоходов и «согревающее» нашлось. Поехали дальше, а следом — держась в трёх километрах — шла вся бригада. Без проблем проскочили до поселка Телези, и тут-то передовой отряд накрыло — и артогнём и пулемётами, сшибло несколько человек десанта, защёлкало по броне. Опорный пункт в деревне. Деваться с дороги было некуда: тут и танк завязнет, потому решили и здесь нестандартно — включили фары, увеличили скорость. Гансы огонь прекратили — колонна-то шла оттуда, где танки советские пройти не могли, потому приняли за своих, ведь мешанина была преизрядной. За это и поплатились — передовой отряд открыл огонь, только въехав в деревню, зато огонь плотный, благо было по кому стрелять, к тому же безнаказанно — линию артиллерийских ПТО колонна проскочила и довольно быстро выскочила из деревни, наведя там шухер и вызвав панику — даже в темноте было видно, как особенно нестойкие морально немцы из деревни разбегаются, завязая в снегу, различимые как клопы на простыне.

Можно было бы переть дальше, на Русско-Высоцкое, но сзади шла бригада и ей бы досталось от ПТО в Телези. Потому передовой отряд развернулся и атаковал деревню с тыла, где орудий не было. Перед этим в башню постучали танкодесантники — у одного из них разворотило ППШ не то пулей, не то осколком, потому танкистам пришлось ему отдать свой автомат; в 1944 году уже все танкисты знали, что без пехотного прикрытия — каюк.

Чертыхаясь, немецкие панцербрехеры выкатывали свои орудия из ровиков, разворачивали их в сторону наглецов... Тут на них с неприкрытой уже дороги, сзади и вывалились основные силы бригады. Погром был полный, артиллеристы и выстрелить не успели, да и невозможно из тяжёлого ПТО вот просто так бахнуть посреди улицы, если сошники не вкопаны — прыгнувшим при отдаче орудием весь расчёт покалечит. Разбегавшихся из деревни по снежным полям стало ещё больше. Разбираться с ними было некогда, надо было замыкать кольцо окружения и побыстрее. Рванули на Русско-Высоцкое и там напоролись: досталось настолько издалека и такими калибрами, что поняли — там Тигры или зенитки. Потеряли два танка и три самоходки, огонь такой плотный, что без артиллерии не расковыряешь.


Приняли решение обтечь и опять атаковали с двух сторон. Тяжёлый был бой, но и Русско-Высоцкое заняли. Передовой отряд, изрядно поредевший, двинул дальше. Выскочили к Кипени, а там войска колоннами и танков до чёрта. Мнацаканов полез пеше в разведку, взяв с собой несколько автоматчиков. Если в Кипени немцы — то паршиво, слишком много. А наши должны быть дальше — до Ропши ещё катить и катить. Смотрели, прикидывали. Ракеты там в Кипени пускают, деревня почти вся горит. А боя нет. Непонятно. Наконец точно убедились — свои. Встретились, наконец, с 2-й ударной армией, с её авангардом. Радировали. И, судя по всему, информацию ждали — времени прошло совсем немного, а уже Москва голосом Левитана оповестила страну, что историческая операция по снятию блокады с Ленинграда победоносно завершена! Но это Левитан в Москве сказал, а тут в мешке оказалось поболе двух дивизий вермахта, и им в мешке было неуютно, они из него рвались, не считаясь с потерями. Публика-то серьезная подобралась, и эсэсовцев много — и «Нордланд», и «Нидерланд» с «Полицаем», да и вермахтовские были хороши.

Дрались очень упорно, прекрасно понимая, что за блокаду их по головке не погладят. Ну, не любят их тут. И, надо сказать, пленных нацистов и впрямь взяли мало — около 3000 всего. Но это потом, а пока надо было заправиться, пополнить боезапас, перекусить и хоть немножко поспать. Приказ не заставил себя ждать — группе Мнацаканова было поручено оседлать важную развилку дорог и взять под контроль мост, перекрыв таким образом один из выходов выдирающимся из мешка разгромленным немецким войскам. Самого командира подбодрили тем, что представляют к ордену «Красного Знамени» за ночной рейд. Поредевшая группа покатила выполнять приказ и ещё не доехала до развилки почти километр, как передовая тридцатьчетвёрка, шедшая в виде головного дозора, с грохотом и хрустом встала как вкопанная посреди дороги и, чуть помедлив, полыхнула дымным костром, хорошо ещё экипаж успел горохом мелким ссыпаться из танка. Тяжёлый дым поволокло злым холодным ветром почти по земле. К танку Александра тем временем добрались командир и мехвод с горящей машины. Доклад оказался неутешительный — минимум два тяжелых танка Тигр стоят за мостом через глубокий овраг и держат дорогу под прицелом.

Поразмыслив, Мнацаканов послал группу сапёров с толом по дренажной канаве в обход, а сам на своей тридцатьчетвёрке, прикрываясь дымом и пылающей машиной, выдвинулся вперёд, чтобы прикинуть дальнейшие действия. Танк уже подошёл к воняющему горелой солярой и железом кострищу, как вдруг из дыма вылез угловатый здоровенный силуэт. Один из двух Тигров точно так же выдвинулся, прикрывшись дымом, и встреча была неожиданной для обеих сторон.


Выстрелили почти одновременно, немецкий снаряд долбанул, словно кувалдой в колокол, и на счастье ушёл рикошетом, советский точно так же взвизгнул, отскочив от брони Тигра. Рассчитывать на такое везение при втором выстреле тяжеловеса было глупо, и мехвод Миша Буриков, резко газанув, прижал Т-34 вплотную к врагу. У немца длина пушки — пять метров, за габариты танка она вылезает больше чем на два метра. А Т-34 сам длиной в шесть метров, потому, когда стоит вплотную, Тигре стрелять никак не получится. Немецкий мехвод это тоже сообразил и двинул махину вперёд, стараясь раздавить наглого противника, или хотя бы повредить ему ходовую. Буриков отреагировал мгновенно, сдав задом и не отходя слишком далеко.

Начался тяжеловесный смертельный вальс. По скорости и маневренности тяжеленная кошка уступала середнячку Т-34, потому как только кошак тормознул и дёрнул назад, чтоб получить возможность стрельнуть в упор — Буриков опять оказался вплотную, в мёртвой зоне. Тигр дернулся снова вперёд с доворотом, стараясь отжать вёрткую тридцатьчетверку за пределы защищавшей её от второго Тигра горящей машины, рядом с которой оба врага и вальсировали. Тогда бы вторая Тигра увесистым снарядом расправилась с унтерменшами, но Буриков сам был не промах и старался маневрировать так, чтобы подставить Тигру бортом нашим самоходам. При этом оба «танцора» сами старались прикрываться друг другом от возможного стального пудового болвана со стороны своих болельщиков.

Кончилось дело внезапно и очень неловко для немецких панцерманнов: во время одного из разворотов Тигр соскользнул всей гусеницей с обледеневшей бровки придорожного кювета и величественно завалился боком в этот самый кювет, намертво сев брюхом на кромку, завязнув быстро и наглухо. Поставив свою машину в безопасном месте за полыхавшей тридцатьчетвёркой, экипаж Мнацаканова перевел дух. Тигр сидел в канаве, как пойманный в ловчую яму мамонт, и ни черта не мог сделать. Некоторое время панцерманны ещё вертели башней, причем пушка то топырилась в серое небо, то возила дульным тормозом по земле. Но ясно было, что теперь их оружие бесполезно, а дураков лезть в тот узенький сектор, где пушка ещё была опасной, на этом участке местности не водилось.

Танкисты удивились, когда увидели рядом своих автоматчиков. Те порадовали приятной новостью: пехоты при втором Тигре не было, а экипаж так увлёкся вальсом своего напарника у горящей тридцатьчетвёрки, что совершенно пролопушил визит сапёров. Те не упустили представившегося им шанса, и теперь от второго Тигра остался искорёженный металлолом, правда вот, тола у саперов не осталось совсем. Погорячились немножко. Зато результат впечатляет. Что теперь делать — неясно, но не расстреливать же самоходам в упор практически исправный трофей?

Основная часть группы тем временем оседлала развилку, у Тигра осталась машина командира и часть автоматчиков.

Тигр опять покрутил башней и замер. Тем временем автоматчики споро, но осторожно, не подставляясь под танковый пулемёт, приволокли за ручки деревянный ящик с патронами, который выглядел вполне грозно, как будто был с толом, и деловито стали «минировать» опозорившегося гиганта. Мнацаканов, встав так, чтобы его точно видели, но не могли прищучить из пулемёта, убедительно показал сидящим в перекошенном тяжеловесе противотанковую гранату.

Пантомима оказалась действенной — люк на башне Тигра с лязгом открылся, и оттуда высунулась рука с тряпкой, цвет которой небрезгливый человек мог бы с натяжкой назвать белым. А потом, один за другим, из танка стали вылезать немцы. Мнацаканов ещё успел удивиться, что как-то много народу лезет из машины, куда больше экипажа, как его опалило словно поросёнка и, кувыркнув неодолимой силой, шмякнуло о мёрзлую землю. Когда он с трудом пришёл в себя, автоматчики выдавали плюхи и затрещины с пинками сдавшимся немцам за нехорошие манеры — ишь, стрелять после сдачи в плен. А тех, как легко было убедиться, оказалось куда больше, чем положено по штату для танка Тигр. Да и сбродные были немцы, причём отчего-то частью офицеры. Когда контуженному командиру немножко полегчало и даже стало что-то слышно, выяснилось, что стоявшего в позе триумфатора Александра обидел кто-то из сдавшихся немцев, то ли случайно, то ли нарочно выстрелив напоследок из пушки. Мнацаканов стоял вне зоны действия пулемёта, да и орудие не могло в него попасть, но вот вылетевшими вбок и назад при выстреле из этой 88-миллиметровой дуры пороховыми газами, причем не всеми, а той частью, что отразилась от боковых выступов дульного тормоза, его неслабо контузило. Зато, кроме экипажа тяжёлого танка, в плен попал и начштаба разгромленного пехотного полка, и несколько штабников того же полка инфантерии, которым не повезло удрать на танке с документами.

Помнится, слыхал, что наши тридцатьчетвёрки не получили дульные тормоза на пушки именно потому, что предполагалось их использование с танкодесантниками, а если поставить дульные набалдашники, то при выстреле сдувать десант с брони будет.

* * *

Тигр оказался совершенно исправен, заправлен, были патроны к пулемёту, вот снарядов оказалось маловато, да с рацией разобраться не получилось, связь по ней не наладили, хотя она вроде и была исправна. Возникла мысль: воспользовавшись темнотой, использовать трофей и устроить пробку на проходившем неподалёку стратегически важном шоссе. Опытный мехвод Лозовский оказался вполне готовым вести и этот танк, набрали самых опытных танкистов в экипаж и дёрнули на Тигре к шоссе.

Мимо заслона немецкого удалось проскочить, по своему они стрелять не стали, а на шоссе вклинились в сплошную колонну прущих из мешка грузовиков, тягачей, повозок и всякого разного, что бежало потоком, как зверьё от лесного пожара. Застенчиво и невинно танкисты стали давить и спихивать с шоссе подворачивавшиеся под гусеницы машины и повозки, в обстановке общего беспорядка это проходило без особых последствий. Но надо было устроить надёжную пробку, а на ровном месте битые и давленые машины препятствием не становились. Слишком просто их сдвинуть и спихнуть в кюветы, освобождая полотно дороги. Вот когда выехали на участок, где дорога довольно круто спускалась в низинку, а по противоположному склону осторожно на пониженной передаче карабкались тягачи с пушками на буксире, — поняли, что это именно то, что надо.

Из-за сложности подъёма по скользкой дороге в низинке скопилось много техники, сзади тоже напирали. А выезжать было непросто, да ещё артиллеристы раскорячились и замедлили процесс. Мнацаканов со товарищи начал с штабной машины, из которой то и дело выскакивал руководивший переездом офицер. Для начала раздавили машину с руководителем, который ещё пытался махать руками, когда его машину стали плющить — не мог себе представить, что это Иваны. Потом открыли огонь по тем, кто взбирался по противоположному склону, и изрешечённые пулями тягачи под грузом пушек съехали обратно, туда, где запертыми оказались другие машины и повозки. Кто мог — пытался объехать. Тем более, сразу не поняли, с чего это МГ заработал. Когда поняли — рванули кто куда и завязли намертво в снегу на обочинах шоссе. Что-то загорелось, что-то сцепилось железом накрепко.

А Тигр молотил и молотил, создавая в низинке кучу покалеченной техники, намертво забившую шоссе. Развернулись, добавили тем, кто сгрудился сзади танка. Пробка получилась добротной, её потом наши саперы три дня разгребали, так всё перекрутилось в этой низинке. Началась паника. Тигр, потратив весь боезапас до нуля и убравшись подальше от места побоища, опять же проскочил мимо немецких орудий. На этом везуха кончилась, потому как наши насовали в Тигр снарядов, когда поутру танкисты стали выбираться к своим. Пробить не пробили, но экипаж контузили добротно, а уж Мнацаканову после недавней контузии совсем солоно пришлось.

Тигр опять захватили как трофей; удалось обойтись без жёстких мер, а те, кто танк опять захватил, сильно расстроились, что в нем уже сидят поспевшие первыми. Мнацаканов ещё пытался доложиться начальству, но был так плох, что и говорить не мог, мычал что-то, а затем свалился без чувств, чего потом сильно стыдился. В общем, не по-кинематографически триумф получился.

Разве что сгодился бы для кино эпизод, когда перед отправкой в госпиталь Александра навестил комбриг Проценко и, убедившись в том, что подчинённый оглох совершенно и не может понять, что ему в ухо кричат, нарисовал перед ним на снегу характерный контур Звезды Героя.




ps^ фотографии не из этого боя, просто приведены для понимания, против каких зверьков приходилось сражаться.

(с) pobeda.oper.ru/torture/read.php?t=1045689437

@темы: Великая отечественная, РККА

---

спецотряд ОООН НКГБ «Гвалдахара»

[N.K.V.D.]

(бойцы-испанцы из чекистского спецотряда «Гвалдахара»)

"Интернациональный отряд «Гвалдахара»", партизанское спецсоединение Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР, активно действовавшее в конце 1943-середине июля 1944 года на Восточно-Прусском направлении на территории Литвы и современной Польши.
Командир – бывший военком 1-го мотострелкового полка Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД СССР (с октября 1943 года – ОООН НКГБ СССР) майор Сергей Иванович Волокитин («Майор Серго»).

ещё немного

Организационно состояло из:
- интернациональной (испанцы, поляки, литовцы, немцы) группы майора С.И. Волокитина. Базировалась при литовском партизанском отряде И. Вильджунаса;
- четырёх чекистских спецотрядов - «Гвардия» капитана В.Н. Воронова численностью в 150 штыков (в 1944 году прибыл в Августовские леса современной Польши из Ровенской области Украины), «Гвалдахара» (костяк личного состава – испанцы), «Дружина» и «Комета»;
- двух разведгрупп чекистского спецотряда «Боевой». Обе базировались под Вильнюсом в Рудницкой пуще;
- «немецкой» группы политрука Николаева. Прибыла из-под Минска из состава спецотряда подполковника госбезопасности С.А. Ваупшасова – Партизанского отряда особого назначения «Местные»;
- нескольких мелких чекистских разведгрупп.
Подчинённость по вертикали - располагавшемуся под Вильнюсом так называемому Малому Центру – Объединённому штабу действующих здесь чекистско-спецназовских формирований.

Регион для осуществления специальных диверсионно-разведывательных операций - Литва, Восточная Пруссия и Польша (включая Варшаву и Краков). Миссия – как путём создания здесь разветвлённой агентурной сети, так и методами активной разведки (в том числе путём организации крупных диверсий), сбор разведданных о противнике.
При этом спецотряд «Гвалдахара» имел и особое задание: его разведчики действовали в литовских городах Вильнюс и Каунас в мундирах военнослужащих испанской «Голубой дивизии». Правда, последнее обстоятельство однажды привело к неожиданным осложнениям. Так, разведчики из отряда «Гвадалахара» испанцы Серхио и Алехандро отправились в Вильнюс и Каунас в франкистской военной форме. Но по прибытии в пункты назначения вдруг выяснилось, что испанская «Голубая дивизия» и её госпиталь переброшены отсюда в другой район оперирования. В общем, Серхио и Алехандро лишь чудом удалось тогда избежать разоблачения со стороны контрразведывательных органов противника.

Благодаря дерзости бойцов спецотряда «Гвалдахара» от неминуемого ареста, завершившегося бы уничтожением этих людей в гестаповских застенках, были, в частности, спасены несколько десятков литовских подпольщиков и семей литовских партизан: по приказу майора С.И. Волокитина «гвалдахаровцы» под видом представителей имперского комиссара Литвы проникли в штаб одной из вражеских воинских частей, накануне участвовавшей в крупной карательной операции против литовских партизан. Здесь они устроили командиру разнос за то, что тот якобы преступно медлит с письменным рапортом «наверх», содержащим ставшие известными врагу списки личного состава одного из местных партизанских отрядов с указанием связных, адресов подпольщиков и партизанских семей.
Перепуганный не на шутку гитлеровский военачальник тут же составил требуемую бумагу и вручил её искусно играющим свою роль советским разведчикам…
На лицевом счёту Интернационального отряда и целый ряд крупных диверсий и, в частности, под откос были пущены двадцать эшелонов с боеприпасами, боевой техникой и живой силой противника, сожжены два крупных склада, уничтожены одиннадцать танков и бронемашин.

2 июля 1944 года майор С.И. Волокитин получил приказ из Центра передислоцировать подчинённые спецподразделения с территории Литвы в Августовские леса - в треугольник городов Судауен (Восточная Пруссия; ныне – польский Сувалки) – Августов (ныне – в Польше) – Гродно (областной центр современной Республики Беларусь). В данном районе 15 июля 1944 года Интернациональный отряд благополучно соединился с передовыми частями победоносно наступающей на запад регулярной Красной Армии.
Спустя несколько дней Интернациональный отряд прибыл в столицу Белоруссии город Минск, откуда вскоре убыл в Москву в расположение своей в/ч – ОООН НКГБ СССР.
В период боевых действий на Восточно-Прусском направлении данное партизанское спецсоединение безвозвратных потерь не имело.

Юрий РЖЕВЦЕВ.

@темы: Великая отечественная, НКВД, Они были первыми...

---

Олимпиада после войны. 1952.

[Григорий Головин]

Михаил Задорнов (отрывок, полностью - смотри mzadornov.livejournal.com/71379.html)

Шестьдесят лет назад, жарким летом 1952 года, во всемирных Олимпийских играх впервые приняли участие советские спортсмены. Без анаболиков и гормонов роста, без промоутеров и сумасшедших призовых фондов они взяли там 22 золотые медали и 19 бронзовых. Оставив позади по числу наград всю Европу, Австралию и уступив только США.

У тяжелоатлета Евгения Лопатина одна кисть была малоподвижной (её перебило пулемётной очередью в бою под Ерзовкой, где Лопатин командовал ротой противотанковых ружей). Он взял на Играх серебро!

Гимнаст Грант Шагинян был хромым (его ранило в ногу в 1943-м), что не помешало ему завоевать две золотые и две серебряные медали, совершенно покорить зрителей выступлением на коне и обогатить спортивный мир термином «вертушка Шагиняна».

[]У борца Якова Пункина на ковре подёргивалось плечо – нервный тик после контузии (из-за неё, треклятой, он в бессознательном состоянии попал в плен и прошёл через ряд концентрационных лагерей). Это не сделало менее беспощадным его коронный приём – бросок с прогибом. Он взял на тех Играх золото. (И не надо говорить, что всех, кто вернулся из немецких концентрационных лагерей, посадили в наши).

Тяжелоатлет Василий Удодов всего за семь лет до выступления в Хельсинки весил 29 кило и не мог самостоятельно передвигаться (семнадцатилетним он был угнан немцами из Ростова и, в конце концов, оказался в Бухенвальде). Удодов выиграл золотую медаль.

Бухенвальд прошёл и гимнаст Виктор Чукарин – он попал туда из другого лагеря смерти, Бременфорда. Отходя, фашисты заперли его с другими пленниками в трюме баржи, но, к счастью, потопить баржу не успели. На той Олимпиаде Чукарин выиграл абсолютное первенство, получив четыре золотых и две серебряных медали.

У боксёра Сергея Щербакова не сгибалась ступня (боец отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД, короче, спецназовец-диверсант, он получил ранения, которые едва не привели к ампутации ноги). На Олимпиаде стал серебряным призёром.

Чемпионом в беге на три тысячи метров с барьерами мог стать Владимир Казанцев. Он уверенно лидировал, но, неудачно преодолев яму с водой, порвал связку и завоевал только серебряную медаль. Знал ли его соперник американец Гораций Ашенфельтер, что Казанцев воевал с 41-го года и на Калининском фронте получил тяжёлую контузию?

Гребец Юрий Тюкалов, взявший в Хельсинки золотую медаль, был блокадником. Детство он провёл за тушением зажигательных бомб и предыдущую медаль – «За оборону Ленинграда» - получил в 12 лет.

Эти имена можно перечислять долго: фронтовики, блокадники, узники концлагерей, чудом не попавшие в газовую печь, и составили костяк советской сборной.

Казалось бы, после того, что эти люди пережили и хлебнули, согласно всем учебникам психологии, им оставалось только засесть дома мышью и до конца жизни прятать хлеб под подушку. Но – нет! Они повели себя ровно наоборот! Показали всему миру, что радость жизни – лучший допинг! Что Олимпиада после ужасов войны – семечки. Что прыгнуть на искалеченных ногах дальше всех – ерунда, если ты сумел уцелеть в окопе, проутюженном танком.

По материалам Вики

Виктор Чукарин
В начале Великой Отечественной войны Чукарин ушёл на фронт добровольцем. Воевал в артиллерийской части. Попав в плен возле Полтавы, прошёл через 17 концентрационных лагерей, в том числе Бухенвальд.

Грант Шагинян
С началом Великой Отечественной войны Грант Шагинян записался добровольцем на фронт, в 1943 году был серьёзно ранен в ногу.

Иоисф Бердиев
Участник ВОВ.

Валентин Муратов
В Великую Отечественную войну в 1942 году отец Муратова пропал без вести, таким образом, в раннем возрасте Валентин остался на попечении матери. Во время войны трудился на заводе ГСКБ-47 фрезеровщиком.

Владимир Беляков
Участник ВОВ.

Мария Гороховская.
В 1941 году уехала поступать в Ленинградский институт физической культуры. Пережила блокаду Ленинграда, работала в госпитале, затем в состоянии истощения была эвакуирована в Казахстан.

Галина Зыбина
Во время Великой Отечественной войны отец воевал на фронте; он погиб 10 января 1944 года у деревни Машеры под Гомелем. Остальная семья пережила всю блокаду в Ленинграде. Летом 1942 года Галина вместе со всеми из её класса, кто ещё мог двигаться, работала на огородах совхоза «Ланское», а летом 1943 года — на полях совхоза «Петрорайсовет» в Коломягах. 4 декабря Галине вручили медаль «За оборону Ленинграда».

Нина Пономарёва-Ромашкова
Отец — Аполлон Васильевич — маляр-художник, участник Великой Отечественной войны.

Анатолий Богданов.
Анатолий Иванович вырос в детском доме, который находился в блокадном Ленинграде. Фамилии ребенка никто не знал, из-за чего решили назвать Богдановым - от «Богом дан». Благодаря своей настойчивости в годы Великой Отечественной войны он стал юнгой на катере, а в конце войны — учеником-тромбонистом в военном оркестре. Став солистом, тяжело заболел, вышел из состава оркестра, а затем демобилизовался.

Иван Удодов
В семнадцать лет Иван Удодов оказался в концлагере Бухенвальд. К моменту освобождения узников советскими войсками он не мог самостоятельно двигаться от истощения.

Йоханнес Коткас
Во время войны числился в составе войск 8-го Эстонского стрелкового корпуса.

Яков Пунин
Еврей. В апреле 1941 года был призван в РККА и направлен в танковую школу в Волковыск. В первые же дни войны попал в плен. До лета 1942 года находился в лагере для военнопленных Фуллен на северо-западе Германии, с лета 1942 года переведён в Оснабрюк, откуда был направлен в крестьянские хозяйства для выполнения сельскохозяйственных работ. Во время нахождения в плену выдавал себя за осетина, что позволило ему выжить. В 1945 году находился в лагере Меннен, откуда и был освобождён из плена и в течение трёх лет проходил военную службу в Магдебурге, возобновив в этот период занятия борьбой.

Владимир Казанцев.
В 1941 году ушёл на фронт, был контужен в боях на Калининском фронте.

Юрий Литуев.
Участвовал в Великой Отечественной войне, командовал артиллерийской батареей, получил боевые награды, закончил войну лейтенантом.

Владимир Сухарев
В 1942 году восемнадцатилетним юношей Владимир ушел на войну. Дошел Сухарев до самого Берлина.

Мария Голубничная.
22 июня 1941 года, на следующий день после выпускного вечера, началась Великая Отечественная война. Мария в составе своей тренировочной группы отправилась в военкомат проситься на фронт, но вместо этого молодёжь была отправлена на сельхозработы, а когда были мобилизованы преподаватели физкультуры — 17-летняя Мария прошла краткосрочные курсы и стала преподавателем общефизической подготовки в средней школе. Мария отправила заявления в московский и ленинградский институты физкультуры, и была зачислена в ленинградский. Вместе с ним она отправилась в эвакуацию, и во Фрунзе получила вызов в московский институт.

Иоанн Лысов.
Иоанн Лысов участвовал в Великой Отечественной войне, служил в 7-ой стрелковой дивизии, был награждён орденом Красной Звезды.

Сергей Щербаков.
С началом Великой Отечественной войны вступил добровольцем в ОМСБОН, в ходе диверсионных операций в тылу врага получил два тяжёлых ранения, одно из которых чуть не привело к ампутации ноги (Щербаков упросил хирурга не отрезать ему раненую ногу ниже колена, мотивируя тем, что бокс для него — это всё). В 1944 году состоялся 10-й чемпионат СССР по боксу. Едва выйдя из госпиталя, Сергей Щербаков принял участие в чемпионате и завоевал титул чемпиона СССР в полусреднем весе, который удерживал вплоть по 1953 года.

Николай Саксонов.
Участник Великой Отечественной войны, воевал в разведвзводе. Имел три ранения. Награжден орденом Красной Звезды за взятие "языка". Награжден орденом Отечественной войны и медалями За отвагу.

Евгений Лопатин.
С началом Великой Отечественной войны был призван во 2-е ленинградское стрелково-пулемётное пехотное училище. После установления блокады Ленинграда училище было вывезено в город Глазов в Удмуртии (жена и оба сына Евгения остались в Ленинграде, младший сын вскоре умер). Весной 1942 года сразу после окончания училища забрали на курсы командиров рот. По окончании курсов он был направлен на Сталинградский фронт, в качестве командира роты противотанковых ружей, в звании лейтенанта. Воевал в составе 120-й стрелковой дивизии 66 армии. В конце сентября 1942 года в бою под Ерзовкой был ранен пулемётной очередью в левую руку. Будучи отправлен на лечение, оказался в родном Саратове, где встретился с эвакуированными из Ленинграда женой и сыном. После госпиталя был направлен преподавателем физического воспитания в Куйбышевское военное училище связи.

Григорий Новак.
Во время Великой Отечественной войны 22-летний лейтенант Григорий Новак, которому отказали в отправке на фронт, был назначен на должность начальника физподготовки Дома Красной Армии в Новосибирске, где занимался подготовкой лыжных частей.

Шалва Чихладзе.
Во время Великой Отечественной войны, как и многие другие спортсмены воевал добровольцем в составе отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД СССР. Участник Парада на Красной площади 7 ноября 1941 года. Во время боя у деревни Верхне-Куклино в Калужской области был ранен с повреждением нервов опять же в левое предплечье, лежал в госпитале до марта 1942 года, после чего отправился долечиваться в Тбилиси.

Александр Ануфриев.
В 1944 году был призван в армию, воевал на Карельском фронте, был ранен. Для преодоления последствий ранения Ануфриев начал самостоятельные спортивные занятия, с помощью которых полностью восстановил здоровье и смог продолжить службу в войсках МВД в городе Дзержинске Горьковской области.

Артём Терян.
Он рано потерял отца, погибшего на фронтах Великой отечественной войны.

@темы: спорт, Великая отечественная, РККА, Сталин, Знаменитости на войне

---

08.08.1945

[N.K.V.D.]

Опасность войны СССР с Японией витала в воздухе ещё со второй половины 1930-х годов, когда в 1938-м произошло столкновение на озере Хасан, а в 1939-м — сражение на границе Монголии и Маньчжоу-Го Халхин-Голе. О близости войны между странами говорил и тот факт, что СССР в 1940 году создал советский Дальневосточный фронт. В феврале 1945 года на Ялтинском соглашении трех великих держав — США, Великобритании и СССР — руководство Советского Союза решилось поддержать вступление в войну с Японией, несмотря даже на тот факт, что между Японией и СССР существовал договор о ненападении, заключенный 13 апреля 1941 года. Воспользовавшись этой возможностью возвращения южной части Сахалина и Курильских островов, 5 апреля 1945-го Союз аннулировал пакт о нейтралитете, а 8 августа 1945 года объявил войну стране Восходящего солнца.

Главнокомандующим советской армии на 3 действующих фронтах (Забайкальский фронт, 1-й Дальневосточный и 2-й Дальневосточный) был назначен Маршал Советского Союза А. М. Василевский. 1,5 миллионам человек, входящим в состав советской армии, противостояла японская миллионная Квантунская армия под командованием генерала Оцудзо Ямады. Боевые действия велись всего 12 дней. За это время советские войска заняли южную часть Сахалина, Курильские острова, Маньчжурию и часть Кореи. 19 августа 1945 года в Мукдене советские войска взяли в плен императора Маньчжоу-Го, а уже 2 сентября Япония капитулировала, завершив Вторую мировую войну. Вступление СССР в войну против Японии имело огромное значение для исхода всей Второй мировой войны. Разгром Квантунской армии — главной сухопутной ударной группировки — ускорил поражение и безоговорочную капитуляцию Японии. В этом состоял важнейший военно-политический итог войны Советского Союза против этой страны. Советские данные о японских потерях и трофеях в скоротечной советско-японской войне указывают, что за несколько дней японцы потеряли 84 тысяч убитыми против 12 тысяч погибших красноармейцев. 2 февраля 1946 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР земля, недра, леса, воды Южного Сахалина и Курильских островов были объявлены собственностью Советского государства. В результате войны СССР вернул в свой состав территории, утраченные Российской империей в 1905 по итогам Портсмутского мира (южный Сахалин и, временно, Квантун с Порт-Артуром и Далянем), а также ранее уступленную Японии в 1879 году основную группу Курильских островов и закреплённые за Японией Симодским договором 1855 года Южные Курилы. Последняя территориальная потеря Японией не признана до сих пор.

@темы: Великая отечественная

---

[N.K.V.D.]

МГБ против ЦРУ и СИС

автор: Мирослава БЕРДНИК

Настоящие, не эфемерные защитники, спасавшие Украину от столь популярных нынче «героев вызвольных змагань» ОУН и УПА, редко рассказывают о себе. 9 октября в госпитале СБУ ушел из жизни замечательный человек, ветеран органов госбезопасности полковник Владислав Васильевич ЧУБЕНКО.

Родился Владислав Васильевич в Краснограде Харьковской области. После освобождения Львова переехал туда с родителями. Закончив школу и проучившись год на юрфаке университета, поступил в Киевскую офицерскую школу МВД. После ее окончания был направлен на Западную Украину, где лично руководил многими боевыми операциями по ликвидации вооруженного оуновского подполья. Как свидетельствуют его коллеги и архивные материалы, будучи большим знатоком агентурной работы, Владислав Васильевич всегда вносил в нее элементы творчества и изобретательности. Он был одним из организаторов и кураторов агентурно-боевых групп из перевербованных боевиков ОУН-УПА. Именно по его инициативе в 1949 г. в агентурно-боевые группы всегда стали включать оперативного работника, что предотвращало самоуправство бывших оуновцев и позволяло осуществлять контроль и руководство группой непосредственно во время операции.

продолжение

Использование органами госбезопасности легендированного подполья и АБГ, непосредственным руководителем которых являлся в том числе и полковник В. В. Чубенко, позволило захватить или ликвидировать последних главарей националистов и заброшенных на территорию Украины эмиссаров закордонных центров ОУН и иностранных разведок.
Впоследствии Владислав Васильевич лично работал со многими оуновскими функционерами — Охримовичем, Матвиейко, Куком, Малисевичем, Магуром, Небесным и участвовал в оперативных играх советских органов госбезопасности с западными спецслужбами. Автор книг и пособий по борьбе с закордонной агентурой.
Вышел в отставку Владислав Васильевич за год с небольшим до «выслуги лет» — не только в связи с ухудшением состояния здоровья, подорванного работой на износ, но и из-за острого конфликта с зам. председателя КГБ Борисом Шульженко, которого в наши дни почему-то очень восхваляют захватившие в 2004-м власть «оранжевые» национал-патриоты. Даже издали книгу о нем с теплыми воспоминаниями его односельчанки — матери Виктора Ющенко Варвары Тимофеевны. Поневоле задумаешься, не этот ли генерал КГБ прикрывал полуграмотного отца Ющенко с его сомнительной историей о пребывании во множестве концлагерей, чем советские органы госбезопасности, конечно же, должны были поинтересоваться.

Государство, которое защищал Владислав Васильевич, «отблагодарило» его пенсией в 90 рублей. Независимая Украина тоже не баловала лишней заботой, обратив взор на тех, от кого Владислав Васильевич нас защищал. Но после вынужденного выхода в отставку в сорокалетнем возрасте он не пал духом, а занялся литературным творчеством. Из-под его пера вышли пособия «для служебного пользования» по борьбе с закордонной агентурой ОУН, публикации в сборниках и прессе. А документальная трилогия «Человек из лагеря ди-пи» о борьбе чекистов с оуновской агентурой, подготовленной в разведшколах западных государств и засылаемой на Украину, о мучительном пути прозрения некоторых из них в свое время была бестселлером.
Владислав Чубенко был не только суровым чекистом. Друзья вспоминают о его увлечении шахматами, об участии в художественной самодеятельности. Пока позволяло здоровье, он не пропускал ни одного матча на стадионе «Динамо», посещая его с семьей. Собрал библиотеку фантастики, которую подарил сыну. Прекрасно играл на фортепиано, научившись музицировать на слух. И звуки этой музыки до сих пор звучат для его жены Эры Николаевны, любовь к которой он пронес еще со школьной скамьи во Львове.

Наши беседы состоялись незадолго до его смерти.
— В конце 40-х годов нам стало известно, что в оуновском подполье появляются люди «с той стороны». В процессе ликвидации одной из банд нашли три трупа в комбинезонах и шлемах. То есть, зарубежные разведки, которые использовали в своих интересах националистов, сбрасывали парашютистов и прощупывали возможности нашей ПВО. Мы думали: что можно сделать?..
Вскоре было создано специальное подразделение для того, чтобы разобраться с этим делом — кто этим занимается, кто готовит и сбрасывает парашютистов?

— В то время госбезопасности уже было немало известно об украинских националистах, о том, кто их готовит, финансирует и вдохновляет?
— Да, мы знали, что бандеровцы были на содержании немецких спецслужб в годы войны, знали, что они раскололись на две враждующие организации ЗЧ ОУН и ЗП УГВР. Знали, что те и другие после войны начали искать новых хозяев, а немцы передали оуновскую агентуру американцам и англичанам.
— Скажите, а с чем был связан раскол украинских националистов на две враждующие организации?
— Дело в том, что те оуновцы, которые предвидели разгром фашистской Германии, заблаговременно готовили запасные пути. В 1944 г. на специальном сборе они создали УГВР (Українську головну визвольну раду). Они утверждали, что это вовсе не организация, подобная скомпрометированной ОУН, а такая себе институция, белая и пушистая, которая, по мнению создателей, сможет репрезентовать «воюющую» Украину.
Разборки среди бандеровцев за границей привели к созданию оппозиции, которая направила свою деятельность против Бандеры как крайне скомпрометировавшей себя фигуры, а также против идеолога ОУН Дмитрия Донцова, слишком уж откровенного в своих симпатиях к фашизму. Эта оппозиция прикрылась названием УГВР, добавив еще две буквы ЗП, то есть, «закордонне представництво». Она намеревалась не только отмежеваться от обанкротившегося руководства ОУН, но и начать наступление лично против Бандеры и дискредитировать его — и как политика, и как уголовного преступника. Историограф бандеровщины Петр Мирчук писал в работе «Степан Бандера», что оппозиция развернула наступление против Бандеры, чтобы «знищити його авторитет, опльовуючи його в опінії (общественном мнении. — Авт.) як своїх, так і чужих».
Во главе УГВР формально находились И. Гриньох как вице-президент и Л. Ребет, закулисным же кукловодом стал Николай Лебедь, непосредственно связанный вначале с военной контрразведкой США, а затем ЦРУ.
— А как отреагировал Бандера на раскол возглавляемой им организации?
— Исключением из ОУН Лебедя, Гриньоха, Ребета, Охримовича и угрожал физической расправой над ними. Он добавил к названию своей ОУН еще две буквы ЗЧ («закордонні частини»). С Бандерой остались самые близкие его подручные — Стецько, Пидгайный, Матвиейко и ряд других менее значимых лиц.
Так к 1946 г. официально закончился очередной раскол в ОУН, в результате чего были созданы две враждующие между собой националистические организации — ЗЧ ОУН и ЗП УГВР, которые сразу же стали решать актуальный для них вопрос — поиск новых хозяев.
В зарубежной прессе они откровенно сознавались, что ранее связались с гитлеровскими банкротами, а теперь им надо ориентироваться на более влиятельные силы, в частности на американскую разведку.
— Владислав Васильевич, остановитесь подробнее на самой фигуре главного оуновского раскольника, врага Бандеры — Николая Лебедя.
— Начнем с того, что в 1941 г. глава Службы безопасности ОУН Николай Лебедь как личный предствитель Бандеры прибыл во Львов с особыми полномочиями абвера и Провода ОУН. Штаб бандеровцев во главе с Лебедем был размещен на улице Руськой, № 20 с табличкой на доме «Організація українських націоналістів».
— Чем занималась во Львове эта организация?
— Еще перед войной в Кракове они составили списки лиц, которые должны были попасть под ликвидацию во Львове. Но эти списки своевременно не привезли, поэтому перечень жертв среди украинской интеллигенции Львова по поручению Лебедя произвольно составляли его подручные палачи Евгений Врецьона и Иван Климив-Легенда при помощи телефонного справочника. В список были внесены свыше 300 лиц. Руководитель «Нахтигаля» Роман Шухевич поддерживал постоянную связь с СД, гестапо и Лебедем, и «Нахтигаль» под контролем Лебедя проводил кровавые акции в городах Украины.
— А теперь вернемся к послевоенной деятельности ЗП УГВР, которую возглавил Николай Лебедь.
— Еще в 1945 г. Лебедь в Италии установил связи с американской разведкой. Наряду с этим член ЗП УГВР Врецьона по заданию Лебедя вел переговоры с американскими разведчиками в швейцарском Цюрихе. В июле 1945 г. делегация ЗП УГВР с участием Ивана Гриньоха и Романа Ильницкого дважды побывала на приеме у командующего оккупационными войсками в Западной Германии Эйзенхауэра. Во время бесед они предложили свои услуги в шпионской деятельности. В начале 1946-го один из католических кардиналов познакомил Лебедя и Гриньоха в Ватикане с сотрудником американской политической разведки Новаком. Во всех этих случаях представители ЗП УГВР просились в наймиты не с пустыми руками, а со сведениями военного, политического и экономического характера, которые были им переданы руководителями националистических банд из западных областей Украины.
Со временем интересующих американцев сведений стало не хватать и угевеэровцы передавали им вымышленные сообщения, выдавая их за вроде бы полученные от руководимого ими подполья на Украине, подчеркивая при этом, что ЗЧ ОУН, которую возглавляет Бандера, там влияния вообще не имеет. Так они стремились закрепить свои связи с американцами.
В 1950 г. американская разведка, которой крайне важна была информация о Советском Союзе и которая еще не догадывалась, что ее нагло дурачат, потребовала от руководителей ЗП УГВР более конкретной работы. Лебедю было предложено подобрать людей, чтобы после подготовки в разведшколе перебросить их на Украину для связи с националистическим подпольем и организации разведработы.
Это было именно то, о чем угевеэровцы могли только мечтать. Такая работа могла бы прежде всего укрепить их позиции как перед американцами, так и среди националистов за границей. Оставалось только подобрать людей и организовать разведшколу. И такая школа была создана. А вот каким наукам там обучали, рассказал нам один из шпионов, задержанных на Украине: «Офицеры американской разведки «Джон», «Дейв», «Джим», «Том» учили нас работать на радиостанции, стрелять из разных видов оружия, закладывать мины и осуществлять диверсии, фотографировать документы и военные объекты, рассказывали, каким способом собирать разведывательную информацию в Советском Союзе. На аэродроме возле Кауфбейрена нас учили прыгать с самолета с парашютом».
Когда же группы разведчиков-диверсантов были подготовлены, возник вопрос — кого же первым из руководителей надо забросить на Украину, чтобы он смог выполнить несколько важных задач: установить связь с руководителем подполья Василием Куком (псевдо «Леміш», «Юрко», «Ведмідь»), склонить его и все подполье к работе на американскую разведку, подчинить всю ОУН ЗП УГВР. Словом, ЗП УГВР должна была вызвать к себе интерес американской разведки на долгие годы.

После консультаций с американцами ЗП УГВР остановила свой выбор на одном из наиболее активных участников оппозиции против Бандеры Василии Охримовиче (псевдо «Бард», «Охало», «Філософ», «Пилип». «Чужий», «Грузин»). «Провідник» Тернопольского областного и краевого провода ОУН «Галичина», преподаватель немецких шпионских курсов в Кракове и во Львове Охримович занимал в ЗП УГВР должность «голови ради референтів», руководителя «политической информационной службы» и считал себя теоретиком украинского национализма.
И вот в начале июня 1950 г. Охримович был доставлен в разведшколу, где инструктор Эйч взял у него расписку о сотрудничестве с американской разведкой, хотя Охримович давно уже был повязан с американским разведчиком МакКольмом. Во время допроса Охримович свидетельствовал: «Блек тоном господаря запропонував мені зайнятись збиранням відомостей, які цікавлять американську розвідку, і спробувати передати їх за кордон. Найбільше його цікавили відомості про кордони України, навіть подробиці, як ззовні виглядає кордон, як організована охорона кордону тощо. Потрібні були відомості про важливі укріплення, аеродроми, військові бази... Паспорти, військові квитки та інші радянські документи бажано при першій можливості переправляти за кордон, вони мають велику цінність для американської розвідки» (ГА СБУ, ф.5, д.445).
19 мая 1951 г. Охримович, а с ним и группа, в состав которой входили радисты и разведчики, были выброшены из американского самолета на территорию Украины на Ивано-Франковщине. Охримовичу удалось встретиться с Куком. Они проанализировали ситуацию, которая сложилась на Украине и за границей, обсудили задания, которые поставили перед ними ЗП УГВР и американская разведка. Примерно через полтора года Охримовича и всю его группу захватили наши органы госбезопасности.
— А вот об этом подробнее. Знаем, что к задержанию Охримовича вы имеете непосредственное отношение.
— Захват Охримовича имеет свою предысторию.
— Расскажите ее.
— В лесу находилась боевка, на которую мы, скажем так, имели влияние. У нее такой боевой состав: руководитель Барвинок, Гресь и его жена Мария. Это вся единица УПА. Мы подсадили к ним своего, перевербованного радиста Максима (неплохого парнишку, я с ним много работал), и сказали им: «У вас будет сидеть радист, ваша задача — обеспечивать его, поить-кормить, соблюдать конспирацию и помогать выходить в эфир».
Радиостанция у него была американская. Это два больших и тяжелых ящика — приемник-передатчик и генератор, которой во время сеанса связи надо было крутить вручную. Мне неоднократно приходилось помогать радистам выходить на связь. Знаю, как это физически тяжело — крутить генератор. Пока настраиваешься, крутить еще можно, но как только связь устанавливается, радиостанция энергии берет больше — тяжело, с ума сойти можно. А крутить надо 15—20 минут. Каждый следующий сеанс связи — в другом месте, на расстоянии не менее 20—30 км от предыдущего. А значит, надо идти и тащить на себе эти тяжелые ящики радиостанции.
В результате этой радиоигры американцы бросали с самолетов деньги, оружие. В августе 1953 г. мы ожидали очередной рейс. Вышли встречать. Но... поступило распоряжение Хрущева — этот самолет сбить.
— Да, своеволие Хрущева неоднократно сказывалось на работе и разведки, и контрразведки.
— С этим сложно не согласиться.
Помню, вся прикарпатская артиллерия застыла тогда в ожидании. Мы слышали переговоры военных: «...готовность пять минут... три минуты... две...» Видим: огромнейший самолет появился над Карпатами. А тогда же локаторов не было... Военные решили: пустить истребители, выбросить так называемые свечи, и при их свете этот самолет расстрелять. Но, когда они эти «свечи» запустили, самолет удрал. Потом, кстати, разогнали все начальство Прикарпатского военного округа.
Спустя пару часов разведцентр передает: самолет нарвался на систему ПВО и вынужден был уйти — людей сбросили, а груз не успели. И вот трое суток мы сидим и ждем парашютистов.
Понимаем, как им непросто: попробуй ночью в Карпатах найти нужное тебе место. В конце концов встретили мы диверсантов. Они попросили вывести их на Охримовича. У нас были такие оперативные возможности, и мы решили выполнить эту просьбу. Послали гонцов. Были уверены, что люди Охримовича обязательно придут. Вскоре действительно они являются на пункт встречи. Наши хлопцы когда увидели, что на встречу пришел сам... Охримович, обалдели. Они не ожидали такого поворота событий. Что делать? Решение надо принимать немедленно. Охримович после нескольких минут разговора сел на пенек писать «грипс». И тут старший группы подал соответствующий сигнал. Наши люди из автоматов скосили сопровождение, а несколько человек бросились на Охримовича. Все. Он у нас в руках.
Но при этом случилось непредвиденное. Сбежал боевик Петро. Упустить его было никак нельзя. Ведь тогда все националисты-подпольщики и их зарубежные хозяева узнают, что Охримовича захватило МГБ. Мы оцепили тогда несколько сел. Заходили в каждую хату. Спрашивали, искали. Поведение одного хозяина показалось подозрительным. Уж слишком сильно он волновался. «Де хлопець?» — спрашиваем. «Не знаю», — говорит. «Кажи — де?» — «Та тут». Среди комнаты открывает вход в погреб: «Петро, виходь!» А тот снизу дал автоматную очередь и скосил этого хозяина. Началась перестрелка. Тут же этот Петро и погиб. Как это ни цинично звучит, но и такой вариант нас устраивал. Главное было — чтобы никто не узнал, что Охримович захвачен.
Вернулся я с поисков Петра. На то же место, где был захвачен Охримович. Вижу: сидит Охримович с мешком на голове. «Давай, поговори с ним», — предложили мне коллеги.
— То есть вы вели первый допрос Охримовича?
— Да, я и еще несколько человек.
Спустя какое-то время был захвачен и Кук. А американцы продолжали присылать самолеты и сбрасывать грузы и новых диверсантов, которых мы сразу же захватывали и старались перевербовать.
— Когда у нас появилась возможность держать под контролем некоторые каналы связи, мы засекли двоих курьеров. Одного из них удалось задержать, поговорить с ним, убедить, перевербовать... И он ушел снова туда, за кордон. В мае 1951-го этот наш агент, Борис, прибыл на Украину. Звонит нам: «Здравствуйте, я приехал! Со мной целая группа сидит, возглавляет ее Матвиейко».
Группа приземлилась, им надо было связаться с центром и доложить о прибытии. Мы подождали, пока они дали сигнал, что «прибыли благополучно, устраиваемся». Брать радиста нельзя, ведь существует масса условных сигналов для сообщения о работе под контролем. За два-три дня допросов он ничего не скажет. А нам было нужно, чтобы радист дал сигнал — «Приземлились благополучно». После этого мы берем целиком всю группу. Начали работать с Матвиейко и его радистом. Остальные боевики нас интересовали мало, — они пошли под суд.
— Охарактеризуйте Мирона Матвиейко как человека.
— Трусливый и хитрый. Он был в шоке от того, что его связали те же хлопцы, которые прилетели вместе с ним. Не мог понять, как это его могли обмануть пацаны, — вывезти на Украину, схватить как котенка и отдать в руки органов госбезопасности.
— Долго ли пришлось его убеждать в необходимости сотрудничества с советскими органами госбезопасности?
— Он сразу же пошел на контакт. Рассказал, что его подготовила английская разведка и забросила для установления связи с подпольем — организации здесь базы. Рассказал, что спор между бандеровцами ЗЧ ОУН и лебедевцами ЗП УГВР колоссальный. И что главный вопрос стоял так: кому подчиняется подполье? Потому что без подполья они никому там не нужны. От Матвиейко мы узнали, что американские и английские разведчики говорили: «Слушайте, вы разберитесь там между собой, потому что мы просто не знаем, с кем из вас иметь дело».
Через какое-то время Бандера получает сообщение от уже подконтрольного нам Матвиейко, что тот успешно устроил свою базу на Львовщине, начал выполнение задания «приятелей», но для более активной работы ему нужна материальная помощь и получившие спецподготовку кадры. Матвиейко также информировал Бандеру, что он уже подбирает из членов Львовского провода кадры для получения соответствующей подготовки за границей.
Бандера чувствовал себя на седьмом небе и очень активно откликался на просьбы Матвиейко. Его поддерживали «приятели», и потянулись на Украину к Матвиейко украинцы-шпионы.
Как американцы, так и англичане часто посылать самолеты боялись, а потому подготовленные англичанами группы шли пешком через Чехословакию и Польшу или же переправлялись в Польшу на воздушном шаре, а дальше — пешком на Украину. Они несли деньги, рации, письма Бандеры, новые задания разведки и оставались в распоряжении Матвиейко. Надо ли говорить, что многих из них мы перевербовывали, а тех, кто отказывался от сотрудничества, отдавали под суд.
Вспоминая события того времени, Матвиейко писал: «Бандера и Стецько знали, что никакого подполья на Украине уже нет, но решили послать меня на Украину для того, чтобы передать в ЗЧ ОУН ведомости о якобы существующем Проводе ОУН на западноукраинских землях. Это, по мнению Бандеры и Стецько, дало им возможность манипулировать этой «информацией» перед иностранными разведками и получать за это деньги. Для меня было абсолютно ясно, что Бандера и Стецько приносят меня в жертву своим личным интересам и интересам капиталистических разведок, но, боясь расправы в случае отказа, я согласился выполнять их задания...»
— А как же асы английской разведки? Они не подозревали о том, что засланные ими агенты работают под контролем советских органов госбезопасности?
— Со временем английскую разведку перестала устраивать информация, которую предоставляла эта «группа подпольщиков». Англичане требовали разведданных о секретных объектах. Все чаще возникал вопрос, действительно ли существуют на Украине оуновские базы? Этого Бандера боялся больше всего. Ведь истинное положение дел он знал не хуже остальных. Более того, были ситуации, из которых можно было однозначно сделать вывод о том, что Бандера знал, что Матвиейко его дурит. Но признать это Бандера не мог. И он вынужден был продолжать эту игру. Она была ему просто необходима, и он со страхом ожидал, чем же все это закончится. Знал, что когда-то придется объяснять, куда девались большие деньги английской разведки, куда пропали диверсанты, подготовленные в разведшколе, да и вообще как так получилось, что английская разведка несколько лет ходила в дураках?
— А английские разведчики не пытались проверить, как работает «группа Матвиейко»?
— Для изучения ситуации на Украине и для проверки Матвиейко английская разведка посылала двух шпионов без связи. Они выполнили задание, но... вернуться назад не смогли. Двое других проверяющих не попали в Украину, так как погибли в Чехословакии.
Сложность положения почувствовал и Богдан Пидгайный и сбежал в Канаду.

Сложилась такая ситуация, что благодаря усилиям двух националистических организаций — ЗЧ ОУН и ЗП УГВР на Украине действовали шпионские сети нескольких зарубежных разведок. Все было бы очень плохо, если бы не тот факт, что деятельность этих зарубежных разведок, которые использовали в своей работе ЗЧ ОУН и ЗП УГВР, с первого и до последнего дня находилась под контролем советских органов госбезопасности. Мы знали о деятельности и намерениях разведок, о планах ЗП и ЗЧ, а также во многих случаях влияли на процессы, там происходящие.

А значит, ряд зарубежных разведок несколько лет работали вхолостую.

источник

@темы: Великая отечественная, НКВД

---

101 год назад...

[N.K.V.D.]

27 июля 1911 г., родился Николай Иванович Кузнецов, легендарный советский разведчик, партизан. Им лично были ликвидированы 11 генералов и высокопоставленных чиновников оккупационной администрации нацистской Германии. Герой Советского Союза.

немного информации

С началом Великой Отечественной войны по личной просьбе зачислен в состав Особой группы НКВД. По некоторым сведениям, в первый год войны один раз забрасывался в немецкий тыл с краткосрочным заданием, а после возвращения стажировался в Красногорском лагере немецких военнопленных, осваивая поведение и стиль речи немецких офицеров.

В августе 1942 года Н.И. Кузнецов был направлен в тыл врага в партизанский отряд "Победители" Д.Н.Медведева, действовавший на Украине. Боевые будни Н.И. Кузнецова на оккупированной территории начались с конца августа 1942 года. Отважный разведчик выполнял исключительно сложные задания. Благодаря ему советское командование неоднократно получало ценные разведывательные сведения. Появившись в оккупированном городе Ровно под видом немецкого офицера - обер-лейтенанта Пауля Зиберта, Кузнецов сумел быстро завести нужные знакомства. Пользуясь доверием фашистских офицеров, он узнавал места дислокации вражеских частей, направление их передвижения.
Ему удалось раздобыть сведения о немецких ракетах "ФАУ-1" и "ФАУ-2", раскрыть местонахождение ставки Гитлера "Вервольф" ("Оборотень") под городом Винницей, предупредить советское командование о предстоящем наступлении гитлеровских войск в районе Курска (операция "Цитадель"), о готовящемся покушении на глав правительств СССР, США и Великобритании в Тегеране...

В борьбе с немецко-фашистскими захватчиками Н.И. Кузнецов проявил необычайную отвагу и изобретательность. Выступал он и в роли народного мстителя. Им совершены акты возмездия над многими фашистскими генералами и старшими офицерами, наделенными большими полномочиями третьего рейха. При активном участии Н.И. Кузнецова были уничтожены - главный судья Украины Функ, имперский советник рейхскомиссариата Украины Галль и его секретарь Винтер, вице-губернатор Галиции Бауэр, генералы Кнут и Даргель; во главе группы партизан Кузнецов похитил командующего карательными войсками на Украине генерала Ильгена.

@темы: Великая отечественная, НКВД

---

Из истории одного диалога

[N.K.V.D.]

24 июля 1945 г., в Потсдаме президент США Трумэн сообщил Сталину, что у США «теперь есть оружие необыкновенной разрушительной силы». По воспоминаниям Черчилля, Сталин улыбнулся, но не стал интересоваться подробностями, из чего Черчилль сделал вывод, что тот ничего не понял и не в курсе событий.
Союзники СССР по войне с гитлеровской Германией и не ведали, что советская разведка регулярно сообщала Сталину об англо-американских атомных разработках. Ее агенты работали и в группе «Манхэттенского» проекта, и в британских спецслужбах. В тот же вечер Сталин дал указание Молотову переговорить с Курчатовым об ускорении работ по атомному проекту.

@темы: Сталин

---

[Григорий Головин]

@темы: Великая отечественная, РККА, ВВС

---

[N.K.V.D.]

Людми́ла Нау́мовна (Гео́ргиевна) Мокие́вская-Зубо́к (1896—1919) — революционерка, активная участница Гражданской войны в 1918—1919 годах, единственная в мире женщина-командир бронепоезда.

Родилась 9 марта 1896 году в Чернигове в дворянской семье. Была незаконнорождённой дочерью дворянки Глафиры Тимофеевны Мокиевской-Зубок, проживавшей в Чернигове, и Наума Яковлевича Быховского, известного публициста-народника, некоторое время — члена ЦК Партии социалистов-революционеров.
В Чернигове же прошли её детство и юность. Училась в частной гимназии, где была одной из лучших учениц. В 1912 году уехала в Санкт-Петербург и поступила в Психоневрологический институт. Здесь она попала под влияние марксистских идей.
В 1916 году уехала в Чернигов в связи с болезнью матери. После её смерти вернулась в Петроград и продолжила учёбу.

С началом революции Мокиевская вступает в отряд Красной гвардии. Затем Н. И. Подвойский назначает Мокиевскую комиссаром по продовольствию и направляет в Екатеринослав.
С февраля 1918 года она назначается командиром бронепоезда «3-й Брянский». В течение всего лета бронепоезд под командованием Мокиевской ведёт тяжёлые бои. В районе Гадяч—Ромны, а затем у Ромодана бронепоезд Мокиевской прикрывал отход красных частей на Полтаву. Когда войска Красной армии были окружены в районе Харькова, бронепоезд Мокиевской пришёл им на помощь и способствовал прорыву кольца.
После повреждений в боях бронепоезд отправили на ремонт в Нижний Новгород, а Мокиевской дали новый, под № 3, который назывался «Власть Советов». Бронепоезд в начале 1919 года был направлен на Украину в распоряжение командования 13-й армии. Здесь разгорелись ожесточённые бои с Вооружёнными силами Юга России, которые вели наступление на Луганск. Во время боя за станцию Дебальцево Мокиевская была убита снарядом, попавшим в будку машиниста, где она в тот момент находилась, и была похоронена с воинскими почестями в Купянске. После овладения Купянском белыми войсками гроб был вырыт и труп выброшен на свалке в овраге. После занятия Купянска красными останки Мокиевской нашли и перезахоронили с воинскими почестями.

Из записки В.А.Антонова-Овсеенко от 7 августа 1918 года:
Т. Мокиевская, командуя бронированным поездом №3, проявила выдающиеся боевые качества. Постоянно держала команду в строгом порядке, все боевые распоряжения выполняла неукоснительно с полным самообладанием. Она командовала поездом с 25 февраля по настоящее время.

Из воспоминаний секретаря Купянского окружкома в 1919 году И.В.Яковины:
Я не раз встречал женщин в армии, работников политотделов, но она на них не похожа. Характером своим не похожа. У тех грубость, огрубели на фронте, а эта какая-то особая, без мужской грубости. Когда я с ней говорил, она не подчеркивала свою комиссарскую должность. А вот в разговоре чувствовалось, что она командир.

Из высказываний членов команды бронепоезда «3-й Брянский»:
«Кто мы были? Простые заводские парни с Кайдак. Вы знаете, что это такое? То-то и оно! Мы на мордобой как на праздник ходили, к нам не подступись. Чуть деньги появятся – нам весь Екатеринослав по колено. Что и говорить, мы были не ангелы. От наших выражений, бывало, стекла дрожали. Она с нас мусор смела, не только командовала, но и лекции читала, культуру привила».

«Вы посмотрите на меня: в плечах до сих пор косая сажень, рост – метр восемьдесят: а она маленькая, стройненькая, интеллигентная, кажется, дунь неосторожно – с ног сшибешь. Ан нет! Крепкий орешек! Перемолола нас».

«Первое время мы еще пробовали прикладываться к самогонке, но скоро пришлось забыть как она и пахнет».

«Умела порядок навести. Мы уважали ее, гордились своим командиром, даже побаивались. Но чтобы кричать на нас, рядовых, как делали некоторые, – этого она не знала; раз пять было, помнится, но в бою: такое не в счет».

Из воспоминаний Е.И.Гутман, опубликованных в книге «Без них мы не победили бы»:
Есть люди, встречи с которыми оставляют неизгладимый след на всю жизнь. Таким человеком была Людмила Мокиевская-Зубок, с которой судьба свела меня в 1910 году.

Она отличалась необыкновенной простотой и скромностью не только в поступках, действиях, но и внешне. Одевалась Люда в недорогие платья, а чаще всего – в синюю сатиновую юбку и кофточку-матроску из той же материи или белую блузку. Карие пытливые глаза, озаренные каким-то внутренним светом, внимательно и спокойно глядели на людей. Люда была старше меня на три года и имела на меня большое влияние. От моей сестры, с которой они вместе учились, я знала, что отец Люды – революционер и с семьей не живет.

Дом, в котором жили Люда и ее мать Глафира Тимофеевна, казался мне мрачным и таинственным, даже сад, густой и весь заросший, не привлекал в свою тень. Дом их стоял на одной из окраинных улиц Чернигова – Лесковице. Из сада вела тропинка на озеро Млиновище. Мы часто проводили здесь свободное время, катаясь на лодке по озеру или по тихой Десне. Люда прекрасно гребла и плавала. На противоположной стороне Десны манили к себе поросшей кустарником песчаный берег и раскинувшиеся дальше душистые луга…

Люда была одной из лучших учениц черниговской частной гимназии Кузнецовой. В казенную гимназию ее не приняли как «незаконнорожденную». Она была очень способной, много читала и во время задеснянских прогулок любила порассуждать о том, как несправедливо устроен мир.

Образованные черниговские обыватели сторонились Мокиевских, и Глафира Тимофеевна и Люда платили тем же. Одиночество матери Люды бросалось в глаза. Глафира Тимофеевна всегда была одна, закутавшись в плед, сидела в кресле и читала. Книг и журналов у них было очень много, и мать привила дочери любовь к чтению.

В 1912 году Люда уехала в Петербург и поступила в Психоневрологический институт, студенты которого отличались вольнодумством, а профессура – своими прогрессивными взглядами.

В институте Люда Мокиевская оказалась в гуще передового студенчества. В марксистском кружке она жадно изучает революционную литературу, страстно выступает на собраниях, диспутах. Неудивительно, что уже в 1914 году пристав шлиссельбургского полицейского участка обращается с запросом в институт: «Сообщите, в возможно скорейшем времени, состоит ли в числе слушательниц института Мокиевская-Зубок Людмила, а так же ее сословное звание, вероисповедание и лета».

В 1916 и начале 1917 года Люда снова в Чернигове в связи с тяжелой болезнью матери. В конце лета мать умерла. Ее смерть Люда очень тяжело переживала. Но нужно было возвращаться в Петроград продолжать учебу. Больше ничто уже не связывало ее с Черниговым.

Люда спешит в бурлящий Петроград. Революционная борьба сразу захватывает ее. В октябрьские дни 1917 года она отправляется в штаб революции – Смольный, где организуется оборона только что родившейся Советской республики. Мокиевская вступает в отряд Красной гвардии и снова учится – теперь уже военному делу.

В трудные дни декабря 1917 года народный комиссар по военным делам Николай Ильич Подвойский вручает Мокиевской мандат как комиссару по продовольствию, направлявшемуся в Екатеринослав. Работа очень важная и ответственная.

В январе 1918 года рабочие Брянского завода начали строить бронепоезд. Энергичная и решительная девушка, комиссар по продовольствию Мокиевская стала одним из организаторов этой работы. И когда бронепоезд был готов, Людмилу назначили его командиром.

Товарищ Антонов-Овсеенко, вспоминая этот период, писал: «С февраля 1918 года Мокиевская командир бронепоезда. Ее бронепоезд в течении всего лета 1918 года не выходил из боев. Он участвовал в подавлении контрреволюционного мятежа в Ярославле, в обороне Царицына, в боях против гайдамаков, немецких оккупантов и петлюровцев на Украине».

В районе Гадяч-Ромны, а затем у Ромодана бронепоезд Мокиевской прикрывал отход наших частей под давлением наступавших войск германских империалистов на Полтаву. В.А.Антонов-Овсеенко писал об этих боях: «Во время эвакуации ст. Ромодан штабной поезд двинулся по направлению Миргорода под прикрытием бронепоезда доблестной т. Мокиевской, до последнего момента задерживавшей натиск германцев. Наши части, успешно сражавшиеся на харьковском направлении, оказались отрезанными от основных сил Красной Армии. Тогда бронепоезд Мокиевской прорвался к Харькову и вывел из окружения штаб и оборонявшие город советские войска. Людмила отличалась хладнокровием в боях, самоотверженностью и героизмом. Она была прекрасным примером для всей команды бронепоезда. Она умела находить верные пути к сердцам бойцов. Ее выступления перед ними всегда отличались революционной страстностью и убежденностью. Слова Людмилы Мокиевской были искренни, правдивы, и потому бойцы так были преданы ей, революционному делу, за которое они боролись, и потому так высока была дисциплина на бронепоезде».

Бронепоезд Мокиевской продолжал громить врага. К осени 1918 года он оказался насколько потрепан в боевых схватках, что его пришлось отправить на ремонт в Нижний Новгород, на Сормовский завод. Ремонт затянулся, и Мокиевская настояла, чтобы ей дали другой бронепоезд. По данным, сохранившимся в Центральном архиве Советской Армии, она получила бронепоезд №3, называвшийся «Власть Советов». В.А.Антонов-Овсеенко писал в Центробронь об этом периоде работы Люды: «Тов. Мокиевская, командуя бронепоездом №3, проявила выдающиеся боевые качества, постоянно держала команду в строгом порядке, все боевые распоряжения выполняла неукоснительно с полным самообладанием».

Там же в архиве, хранится приказ о назначении Мокиевской не только командиром бронепоезда, но и одновременно комиссаром его. Это не случайно. Ее личный героизм, умение воспитывать бойцов в духе сознательной революционной дисциплины, добиваться постоянного боевого совершенствования команды – все это было основанием для того, чтобы доверить Людмиле высокую комиссарскую должность.

По прибытию бронепоезда в начале 1919 года на Украину его направили в распоряжение командующего 13-й армией товарища Кожевникова. Уже несколько месяцев шли ожесточенные бои в Донбассе. Деникинская армия рвалась к Луганску. Обстановка была весьма напряженная, требовала сосредоточения всех революционных сил. Туда и был переброшен бронепоезд №3 «Власть Советов», экипаж которого отличался смелостью и бесстрашием.

Особенно жестокие бои разгорелись за узловую станцию Дебальцево, которая несколько раз переходила из рук в руки. Все новые и новые полчища белых перебрасывались в Дебальцево, но наши части под прикрытием бронепоезда №3 стойко защищали важный опорный пункт.
В решающий момент одного из боев из замаскированного укрытия был выпущен вражеский снаряд. Он ударил в будку машиниста, где в это время была Людмила. Командир бронепоезда был убит…

Тело Мокиевской перевезли в Купянск, где находился в то время штаб армии. Похоронили Людмилу со всеми воинскими почестями на площади


(с.)

@темы: Они были первыми..., Гражданская война

---

Крестьянин особого назначения

[N.K.V.D.]

«Боже, Боже, таке старе i йде з кулеметом в лiс помирати», — такими словами встретила безвестная колхозница будущего генерала, дважды Героя Советского Союза Сидора Ковпака, легендарного партизанского «Деда», столкнувшись с ним на опушке Спадщанского леса в сентябре 1941-го. Ковпак был и впрямь немолод — 54 года. Много уже повидал, пережил на своем веку, накопил огромный разносторонний опыт, который очень пригодился ему в борьбе с гитлеровскими оккупантами

Сидора Артемьевича, как правило, рисуют эдаким сельским дядькой с Полтавщины, малообразованным и малокультурным. В советское время этот имидж подавали в позитивном ключе: такие вот, мол, самородки, из гущи народной, встали грудью... Четверть века назад автор одной из статей, посвященных 100-летнему юбилею Ковпака, задавался вопросом: «Как случилось, что этот простой крестьянин стал в годы Великой Отечественной партизанским генералом?». Нынче же, наоборот, предпочитают изображать его как фигуру чисто условно-идеологическую, выдвиженца по анкетным данным, просидевшего всю войну за спиной кадрового офицера Семена Руднева, который был у него комиссаром.
Но крестьянин этот был, как и положено партизану, далеко не так прост.

Партизан со стажем
Даже о дате рождения Ковпака нет единого мнения. В постановлении ВР, принятом 22 мая, сказано: «26 травня 2012 року виповнюється 125 років з дня народження... Сидора Артемовича Ковпака». Во многих источниках, однако, указано 25 мая 1887 г., а в последнее время любят щеголять уточненной датой — 7 июня. А май — это, дескать, по старому стилю.

В царское еще время Сидор успел отслужить срочную в армии, позднее в Первую мировую — «за веру, царя и отечество» — был ранен не раз, награжден несколькими Георгиевскими крестами и медалями. В гражданскую воюет на стороне красных, сначала организовав и возглавив партизанский отряд, потом — в 25-й Чапаевской дивизии. С 1919 г. — коммунист.

[Пока еще не «Дед». Сидор Ковпак в 20-е годы]

После победы остался в Красной Армии. Мало кому известно, что в это время Сидор Ковпак окончил престижное военное учебное заведение — высшую тактическо-стрелковую школу комсостава РККА «Выстрел», выпускниками которой были многие видные военачальники: Василевский, Катуков, Батов и др.
Затем работал помощником военкома и военкомом в Большом Токмаке, Геническе, Павлограде, Кривом Роге. Вскоре, правда, по состоянию здоровья вынужден был уйти из армии. К началу Великой Отечественной имел воинское звание полковник запаса, о чем также мало кто осведомлен. Так что звания у них с Рудневым, полковым комиссаром, были равные.

С 30-ми годами связана еще одна засекреченная страница биографии легендарного партизанского генерала. Ковпак окончил спецшколу ОГПУ по подготовке организаторов партизанской и подпольной борьбы. Один из преподавателей, полковник Илья Старинов, основоположник минно-диверсионного дела в Красной Армии, вспоминал: «Состав был самый разнообразный. Тут одновременно были юноши и девушки, и пожилые мужчины, непригодные для военной службы... учились под псевдонимами». При этом «к командирам партизанских формирований предъявлялись более высокие требования, чем к командирам подразделений и частей Красной Армии».
Старинов также подчеркивает, что Ковпак «имел опыт партизанской войны еще с гражданской». Отмечу попутно, что и комиссар соединения, генерал-майор Руднев, окончил в свое время не только Военно-политическую академию, но и партизанскую спецшколу. Старинов, который преподавал и там, узнал его, оказавшись в соединении в качестве представителя Украинского штаба партизанского движения (УШПД).

В 1930 г. Сидор Ковпак приехал в Путивль. Вскоре возглавил районный дорожный отдел, а в 1939-м стал председателем Путивльского горисполкома. Выпускник местного педтехникума вспоминал позднее: «Нам, студентам, часто приходилось встречаться с этим невысокого роста человеком, худощавым, но удивительно подвижным. Он никогда не ездил на машине, а всегда ходил пешком... По улице шел быстро, всегда окруженный людьми... Часто наведывался и в техникум, выступал перед нами. Но вот что удивительно: он никогда не призывал нас хорошо учиться. Сидор Артемьевич твердым голосом наставлял быть здоровыми, крепкими, смелыми, любить советскую землю и народ».

В предвоенные годы с Ковпаком случилась еще одна малоизвестная история: будущего народного героя намеревались арестовать как врага этого самого народа. Но, будучи своевременно предупрежден... начальником районного отдела НКВД, сумел скрыться и благополучно дождался, пока ситуация не переменилась для него в лучшую сторону.

Темная личность?
Некий И. В. Белоус, чьи записи (их можно найти в интернете) опубликованы, в частности, во Всероссийской мемуарной библиотеке, основанной Солженицыным, не пожалел для Ковпака ни грязи, ни желчи:
«По национальности он — никто, неизвестная темная личность. Газеты называли его «украинским батькой», но он не говорил, не читал и не писал по-украински. Говорили, что он — цыган. Был безграмотен, груб, мстителен — классический тип советского активиста. Разговорная речь — газетный партийный пропагандный язык... Своего личного мнения, слога, стиля — не имел... Кроме партбилета и особого учета в НКВД, ничего не заслужил.
За несколько лет до войны возглавлял в Путивле дорожный отдел райсовета, в работе которого ничего не смыслил. Путивляне видели его больше пьяным, чем трезвым, и называли «непутевым»... всегда заросший, небритый, с гнилыми остатками зубов и в грязном заношенном костюме...».
Оставив рассуждения о национальности Ковпака, остановимся на его способностях как командира. А для объективности процитируем мнение противника. Вот что говорится о Ковпаке в одном из фашистских донесений: «...Общепризнанный среди командиров и рядовых [партизан] специалист по хождению в дальний путь. Основной вид деятельности — налеты на тыловые части и воинские учреждения, находится в постоянном движении... Комплектуется [отряд] за счет бежавших из плена и [лиц] офицерского состава, фанатиков-молодежи, оставшихся в окружении. В Москве считают его «отцом партизанского движения на Украине»... Жизнью своей он не дорожит. Сам бывает в боях и имеет подражателей из молодежи...».
Рейхсфюрер СС Гиммлер категорически требовал от эсэсовского командования на Украине, чтобы «Ковпак живым или мертвым оказался в наших руках». И «в денежном эквиваленте» оценил партизанского вожака не скупо: «За голову провідника цієї банди на прізвище Колпак, встановлено нагороду в сумі 100.000 золотих», — сообщалось в подписанной СС и полицайфюрером дистрикта «Галиция» листовке.

Григорий Балицкий, Герой Советского Союза, командир партизанского отряда им. Сталина Черниговско-Волынского соединения, в дневнике охарактеризовал его так: «Сам Колпак редкозубый, хитрый и шутник, похож на цыгана. Колпак — подлинный герой, народный рыцарь» .

Украинский писатель Николай Шеремет, несколько месяцев в 1942—1943 гг. проведший в партизанских отрядах, в докладной записке на имя первого секретаря ЦК КП(б)У Никиты Хрущева сообщал: «Почти легендарной славой на Украине сейчас пользуется Герой Советского Союза тов. Ковпак С. А. Его любят и уважают партизаны и население, ненавидят враги. Скромный и простой в быте, ласковый, а когда нужно суровый, блестящий партизанский тактик и военачальник» .

Будучи вызван в Москву на совещание партизанских командиров, Ковпак и в кабинете Сталина встретил старого знакомого. А оказался им не кто иной, как главком партизанского движения, маршал Советского Союза Ворошилов — с ним Сидору Артемьевичу доводилось встречаться в гражданскую.
Пребывание Ковпака в столице ознаменовалось еще одним организованным им «рейдом» — так сказать, «кремлевским». Как-то партизанские вожаки засиделись допоздна в Кремле, наступил комендантский час, а пропусков для них, как оказалось, не выписали. Собирались уже там и заночевать. Но тут Сидор Артемьевич, резонно заметив, что во вражеском-то тылу никто из них с пропуском не ходит, изложил свой план. Поскольку все командиры получили военную форму с соответствующими знаками различия, они построились в колонну, а самого представительного «назначили» командиром. Расчет был на то, что пропуска проверяют у одиночек, а организованно движущееся подразделение ни у кого подозрения не вызовет. Так и случилось: партизан беспрепятственно выпустили из Кремля! И уж тем более ни разу не останавливал патруль на городских улицах.

Финал этой истории вполне предсказуем: Сталин узнав о «рейде» по ночной столице, пришел в ярость: «Выпустили из Кремля подразделение без пропуска? А завтра что — впустят?!». Меры были приняты незамедлительно... Впрочем, это тоже пошло на пользу делу, став своего рода экзаменом на бдительность для охраны.

Снимок на память. Ковпак и знаменитый снайпер Людмила Павличенко

Мой комиссар — не доярка!»
Конечно, характер у «Деда» был, мягко говоря, не сахар. Агент НКВД «Кармен», работавший в соединении, докладывал: «Коваля («Коваль» — партизанский псевдоним Ковпака. — Авт.) все боятся как огня — потому что как выпьет, так может кого угодно отхлестать плеткой». Той же нагайкой «Дед» и с пьянством боролся. Как докладывал Тимофею Строкачу, начальнику УШПД, политрук одной из опергрупп Минаев, «т. Ковпак плеткой как втянет разочка два-три, так и хмель проходит, поэтому случаи пьянки стали реже». Да и без этого орудия обходился: «Бьет морды бойцам до настоящего времени. 22.ІІІ. искал кучера штаба по имени Васька, с палкой, чтобы побить, но тот скрылся. 10.IV. избил радиотехника Карасева, 9.IV. угрожал расстрелом метеорологу Кох[у]».

Очень колоритные детали содержит отчет капитана госбезопасности Якова Короткова, направленного в соединение на должность заместителя Ковпака по разведке. «Ко мне подошли Ковпак и его зам. по хозчасти Павловский. Ковпак только ругался, а Павловский высказался: «У нас тут были майоры, капитаны, лейтенанты командирами. Мы их снимали, переводили в бойцы и расстреливали. А что тебя прислали?» Должность зама по разведке уже была занята Вершигорой, и менять его Ковпак не собирался. Капитана же распорядился зачислить рядовым бойцом. И, как констатировал Коротков, «на этом день... был закончен, если не считать, что Ковпак несколько раз послал меня к... матери».

Обнаружив среди доставленного груза вместо долгожданных взрывчатки и боеприпасов пропагандистские пакеты «Молодому партизану», Сидор Артемьевич приказал отправить их обратно, с надписью: «Молодому партизану Строкачу от старых партизан». При этом он, «употребляя самые что ни на есть похабные слова в присутствии бойцов и хозяев дома, где помещается штаб, высказывал свое негодование к Украинскому штабу партизанского движения и к... руководителю штаба» .

По отзыву младшего лейтенанта Галины Бабий, которая была в соединении радисткой, «Ковпак всегда обзывает всех дураками и ругает и, по-моему, думает, что... только он на что-нибудь способен, а больше никто ничего не понимает. Его очень трудно понять и трудно с ним о чем-либо поговорить, ничего не хочет понимать и если настоит на чем-либо — прав, или неправ — будет ругаться и спорить до истерики».

Но не стоит забывать, что крутой нрав партизанский генерал демонстрировал не только подчиненным. Когда Семена Руднева наградили сугубо «гражданским» орденом «Знак Почета», Ковпак примчался к радистам и тут же распорядился отправить на «Большую землю» телеграмму: «Мой комиссар — не доярка!». Адресовалось послание... Сталину. Но радисты передать его не решились.

К «органам» у «Деда» отношение было тоже своеобразное. Так, в одной из радиограмм «Кортнева» в 1943-м сообщалось, что он заявил: «Когда я был на приеме у тов. Сталина, он мне прямо сказал — если будут присылать к Вам НКВДистов... то гоните их оттуда, им делать там нечего». Сидор Артемьевич не прочь был для пользы дела козырнуть личным знакомством с Верховным. Например, упрекая УШПД опять-таки за малое количество взрывчатки, он писал Строкачу: «Есть сомнения, вы не информировали товарища Сталина. Вынужден рапортовать товарищу Сталину через радиостанцию Наркомата внутренних дел».

Постепенно у командования накопилось много претензий к слишком самостоятельному партизанскому генералу. Жалоб и доносов на него приходила уйма. Когда накопилась гора компромата, поступила команда прибыть в Москву. Но из соединения ответили: «Вылет Ковпака считаем нецелесообразным».

Вместо того чтобы прибыть в столицу, он повел соединение в очередной рейд — Карпатский. Об этом рейде сейчас тоже пишут много, разнообразно и противоречиво, силясь доказать, что направляли ковпаковцев в Карпаты для борьбы с УПА, а не с нацистами, и что во время рейда партизаны жестоко относились к местному населению. Не отрицая, что инциденты с жителями случались, приведу все-таки мнение незаинтересованной стороны — гитлеровцев. Губернатор дистрикта «Галиция» Отто Вехтер отмечал, что «банды Ковпака проводили очень умную пропаганду и в своем отношении к людям показали высокую дисциплину».

Конечно, к врагам Ковпак был беспощаден. Но упомяну и такую деталь из уже упомянутой докладной записки Шеремета Хрущеву: «В отрядах Ковпака — не пытают врагов так, как у Федорова, — раза два какой-то партизан даст по морде полицаю, пустит юшку из носа, а потом расстреляет».

При необходимости командир был готов на многое для спасения боевых побратимов. Надежда Маевская, руководившая санчастью, вспоминала такой случай. Однажды зимой соединение уходило от наседавших оккупантов. А на санях лежал тяжелораненый партизан, спасти которого могла только немедленная операция. Ковпак подошел к Маевской, спросил: «Треба операцію?». Услышав утвердительный ответ, скомандовал: «Роби!». Немедленно остановили колонну, выставили боевое охранение... Жизнь бойца была спасена.

Очень высоко ценил Ковпака другой партизанский генерал — Герой Советского Союза Михаил Наумов. В январе 1944 г. он писал Хрущеву о необходимости создать филиал УШПД непосредственно во вражеском тылу, «поставив во главе его испытанного в партизанской войне командующего, который не постеснялся бы установить жесткий контроль на месте над всеми партизанскими формированиями», а именно «...генерала Ковпака... не сомневаюсь в том, что он выведет украинских партизан из создавшегося на сегодня тупика».

Но во вражеский тыл Ковпака более не направляли. Соединение было переформировано в 1-ю Украинскую партизанскую дивизию трехполкового состава, которой присвоили имя Ковпака. Сидор Артемьевич получил вторую звезду Героя Советского Союза. Некоторые историки утверждают, будто он стал «министром обороны УССР», но это не соответствует действительности — такой должности просто не существовало.

После войны Сидор Ковпак работал в Верховном Суде УССР, потом — зампредседателя Президиума республиканского Верховного Совета, несколько созывов избирался депутатом ВС СССР. Характер «Деда» оставался таким же принципиальным. Рассказывают, что кое-кто из бывших бойцов, попав под суд, пытался воспользоваться покровительством высокопоставленного командира. На такие прошения тот ставил резолюцию: «Кара невелика, мусить відбувати».

Ковпак удостоен двух звезд Героя Советского Союза, четырех орденов Ленина, орденов Красного Знамени, Суворова I ст., Богдана Хмельницкого I ст., отмечен и иностранными наградами, среди которых чехословацкие ордена Военного креста и Белого льва, итальянская «Звезда Гарибальди», польский «Крест Грюнвальда».

После войны его именем был назван Путивльский краеведческий музей. Спадщанский лес стал заповедником им. Ковпака. Генерал до самой смерти навещал Путивль, встречался с земляками, многим помогал решать их проблемы.

Вот таким был этот далеко не простой крестьянин Сидор Ковпак, со дня рождения которого в этом году исполняется 125 лет.

источник Еженедельник 2000

@темы: Великая отечественная, Они были первыми...

---

Белые за красных

[Григорий Головин]

Здесь хотел бы составить список тех, кто участвовал в ВОВ на стороне СССР, ранее воюя на стороне белогвардейцев.

1.Тимофей Тимофеевич Шапкин

В Гражданскую войну до марта 1920 служил в белогвардейской армии, был командиром сотни. В марте 1920 в чине подъесаула со своей сотней перешёл на сторону Красной армии.

2.Леонид Александрович Говоров

В октябре 1918 года со входом в Елабугу частей войск под командованием адмирала Александра Васильевича Колчака Говоров в чине подпоручика был мобилизован в Белую армию и был зачислен в батарею 8-й Камской стрелковой дивизии (2-й Уфимский армейский корпус; с марта 1919 года входил в состав Западной армии). Говоров принимал участие в весеннем наступлении армий под командованием Колчака, в боях под Уфой, Златоустом, Челябинском и на Тоболе. В ноябре 1919 года в связи с массовым дезертирством в армии адмирала Колчака Говоров вместе с несколькими солдатами из состава своей батареи покинул часть и бежал в Томск, где в составе боевой дружины принимал участие в восстании против белых властей. 22 декабря 1919 года Томск перешёл под контроль РККА и в январе 1920 года Говоров вступил в качестве добровольца в 51-ю стрелковую дивизию под командованием В. К. Блюхера, где занял должность командира артиллерийского дивизиона.

3.Людвик Свобода

В годы гражданской войны участвовал в восстании чехословацкого корпуса и в боях против Красной армии в районе Челябинска и Екатеринбурга. Командовал взводом, ротой и батальоном легионеров. В 1920 году после сибирского похода вернулся в Чехословакию.

4.Карел Клапалек

После Октябрьской революции командовал ротой в составе Чехословацкого корпуса, участвовал в походе через Сибирь во Владивосток. Об участии Клапалека в событиях гражданской войны нет доступной информации.

@темы: Великая отечественная, Маршалы СССР, Гражданская война

---

Белый тигр

[Григорий Головин]

Посмотрел Белого тигра.
Люди, это фильм... нет слов просто...
фильм меня поразил до глубины души...
у меня были слёзы, мне даже пару раз дурно становилось от некоторых сцен...
тяжело было, очень...
но фильм того стоит - это фильм о ВОЙНЕ....
там есть немало метафор, образов
но очень хорошо выражена суть фильма, показана главная тема: война - это страшно, это ужасно...
я под впечатлением от фильма

что интересно - в фильме есть второй главный герой: сам танк Тигр белого цвета, у которого НЕТ ЭКИПАЖА. Вот нет и всё.
Конечно, это мистика. конечно это выдумка. но это как бы апофеоз войны. её порождение, её олицетворение...
главный герой должен его уничтожить... чтобы никогда больше не было войны...
фильм невероятно глубокий...

и с идеей
это главное...
это фильм - про НАШУ победу. Победу русского солдата.
И там маршал Жуков принимает капитуляцию. А потом ведут понурых немцев мимо наших солдат, которые усталые сидят на танке и смотрят... нет ни одного слова. просто немцы идут. а наши - смотрят
и тут не нужны слова просто...
тут всё ясно и так...

Фильм смотреть обязательно.


Жуков - Валерий Гришко

@темы: кино, Великая отечественная, РККА, Жуков, Маршалы СССР